— Что ты ей дала? — снова обратился ко мне лекарь.

— Бальзамин. Седьмой стебель. Без росы, — меня саму трясло так, что губы еле слушались.

— Неожиданно, — он искренне удивился, — молодец. Если бы не ты, мы бы не успели.

— Я знаю, — кивнула кое-как и побрела к себе в комнату, — знаю.

Ромерта увязалась следом за мной и постоянно спрашивала все ли в порядке. Я только качала головой. Потому что не знала ответа. Не знала, что в порядке, а что нет. Перед глазами все расплывалось.

Пока раздевалась, стаскивая с себя безнадежно испорченное платье, покрытое кровавыми разводами и зеленью, Ромерта сделала мне ванну, налив туда пахучего масла, от запаха которого безбожно щипало глаза.

Зато я пришла в себя и перестала трястись, как замерзшая мышь.

Замок гудел до самого вечера. Людям жуть как хотелось узнать, что же приключилось с Люси. Меня расспрашивали все кому не лень. И стражники. И маги. И лекари. И даже сам наместник, который пожаловал в мою комнату вместе с женой и сыном. Жених стоял, как мрачная скала, пока я в очередной раз рассказывала, как все было, и, судя по огненным всполохам за спиной, злился. Как ни странно, в этот раз не на меня. Когда они уходили, глянул на меня пристально и кивнул, как бы говоря «ты все правильно сделала». Скупая похвала, от которой на душе стало теплее.

К вечеру тайна была раскрыта. Все оказалось до банального просто.

Глупенькая служанка, тайно влюбленная в молодого хозяина, решила устранить одну из невест, влезла к ней в тайный саквояж, набрала разной отравы и щедро приправила ей обед. Любительницу опоить других, отравила собственная служанка. Вот и не верь после этого в судьбу, и в то, что за все злодеяния рано или поздно придется платить.

Служанку поймали, когда она пыталась сбежать из замка. Она плакала, клялась, что все вышло случайно, но потом, под нажимом придворного мага-дознавателя во всем созналась. О ее судьбе думать не хотелось. Вряд ли ее ждал отдых на радужных островах.

Все закончилось хорошо.

Но если бы не мое внезапное вмешательство с листьями бальзамина, Люси бы умерла, не продержалась для прихода лекарей. Я не чувствовала себя героем, не светилась от гордости за свой поступок. Наоборот было тревожно.

Я никак не могла понять откуда у меня в голове взялось про седьмой стебель от корня и листочки непокрытые росой. Была уверена, что никогда про такое не читала и ни от кого не слышала. Решение просто родилось у меня в голове, будто голос какой-то нашептал.

Так странно.

И страшно…

Наверное, именно поэтому я всю ночь проревела, уткнувшись в подушку и вспоминая о том, как Люси сжимала мою руку, тонкими посиневшими пальцами.

Глава 15

В день последнего испытания я была совершенно не в себе. От волнения подташнивало, голова гудела. В груди нещадно давило, толи от нервов, то ли от какого-то тоскливого предчувствия, а рот то и дело наполнялся горечью.

Весь этот отбор уже казался таким беспросветным адом, что не было никакого желания продолжать. Образ отравленной Люси до сих пор являлся мне во снах, заставляя вскакивать и испуганно хвататься за сердце.

Подумать только, каких-то две недели назад, я ехала сюда в радужном настроении и полной уверенности, что мигом порядок наведу, соперниц вокруг носа обведу, получу золотишко и милейшего жениха в придачу.

И что? Радужного настроения нет. Соперницы сами, кого хочешь со свету сживут, а милого жениха, наверное, отправили на какой-то другой отбор.

О месте и времени соревнования мы узнали еще накануне, поэтому я сильно удивилась, когда с самого утра, прибежал мальчик посыльный и сунул мне в руки маленький листок, свернутый вчетверо. Без печатей и гербов.

Развернув его, я обнаружила записку от Ромерты, которая гласила: «Одевайся по-походному». Бабуля не забывала обо мне. Это было приятно. Настолько, что я чуть не прослезилась, но вовремя взяла себя в руки и пошла собираться.

Брюки, рубашка, удобная обувь. В этот раз даже не стала их прятать под платьем. Служанка за голову схватилась, когда я отказалась от ее помощи и сама скрутила волосы в тугой пучок на макушке.

Пора.

К назначенному времени мы были на месте, в одном из темных залов, расположенных на подземных этажах. Каменные стены, расписанные мрачными фресками, низкие потолки, давящие своей серостью. От этого места мурашки по коже. Но больше всего притягивали взгляд высокие двери из черного дерева, перехваченные сеткой потемневших от времени металлических пластин.

В этот раз без гостей. Только невесты, Смотрящие, распорядитель и жених.

Девушки были взволнованны не меньше, чем я. На лицах — предельная сосредоточенность, в глазах — мрачная решимость. Мы все дошли до финала, но победительница будет только одна. Это знала каждая из нас. Места для шуток не осталось, как и для нелепых охов-вздохов и смущенного кокетства. Или пан, или пропал. Все просто.

— Дорогие участницы отбора, — начал Барсон, — вас осталось только четверо.

На его непривычно хмуром лице не было ни намека на улыбку.