Шрифт:
— Пошла нахер! — рычит Ник, с трудом отрываясь от меня. И эта его грубость, возвращает меня в реальность, заставляя вспомнить, что он не тот, кем я его фантазирую в своих мыслях, пока под воздействием страсти.
— Я голодна! Очень. Умираю! — быстро говорю, упираясь ему в грудь руками. Очнулась. И Ник это понял, с прищуром посмотрев на меня, после чего выдержал длительную паузу, недовольно зарычал как сущий зверь и наконец-то оставил меня. Ведь знает, что ещё будет время, после завтрака…или уже обеда, не знаю, но солнце уже было в зените и светило своими лучами нам в окно.
— Марина! Еду! — кричит, подымаясь на ноги, и начинает нервно мерить комнату шагами.
Ох, и вывела я его!
В глазах бесики, руки сжаты в кулаки, а штаны, в области паха, оттопырены вверх, выдавая его, достаточно огромный стояк. И сколько бы я не пыталась отвести от него взгляд, мои глаза всё время возвращались к тому месту. Всё таки я бесстыжая и порочная…какая там жертва, когда сама на него чуть не набросилась!
Дверь в комнату открывается и на пороге появляется грузноватая женщина лет пятидесяти. Даже неудобно стало за грубость Ника. Она ведь ему в матери годится, а он с ней так…
— Дальше мы сами! — говорит Ник, и женщина мигом покидает комнату, даже не подняв взгляд. Словно запуганная.
— Зачем ты так грубо? Жалко…, - лишь успеваю сказать, прежде чем улавливаю в свою сторону предупреждающий взгляд. Замолкаю, и отворачиваюсь от Ника. Забыла.
Связь между нами, поцелуй, бешеная страсть, не дают мне права одергивать его, учить. Нужно помнить об этом. Ничего не изменится даже после секса. Я здесь всего лишь на три дня!
Эти мысли удерживают меня от глупостей вторую половину дня.
После трапезы, в которой я попробовала восемь превосходных блюд и наелась до пределов, Ник меня оставил на некоторое, короткое время. Пока его не было, я немного осмотрелась и выглянула на балкон. Лишь тогда я поняла, что мы за городом, в огромном доме с просторным, шикарным двором, огороженном четырёхметровой бетонной стеной, покрытой колючей проволокой.
Тюрьма. Красивая, но тюрьма.
Мои окна выходили на парадный вход, где виднелся невероятный сад, цветы, кусты, но выбраться из этого рая, было трудно. Во дворе бегали ротвейлеры, а вдоль и поперёк, территорию патрулировали люди в чёрных костюмах. Кроме того я заметила несколько камер видеонаблюдения и вмонтированные в стену, датчики движения, которые я однажды уже видела по телевизору.
Даже муха не проскользнёт!
Ближе к вечеру, Ник привёл ко мне какого-то модно-одетого дедка, и уведомил меня, что это стилист, который по снятым меркам, подберёт мне одежду.
Мерки мерками, но прикасаться ко мне Ник запретил.
— Хоть пальцем тронешь, засуну руки в задницу, — пригрозил. — В прямом смысле!
И он не прикасался. Дрожащими руками снимал мерки, но не вплотную. Было так неудобно…
После того как мужчина ушёл, я легла в кровать и скрутившись в клубочек, пролежала несколько часов, притворяясь что уснула, лишь бы больше не оставаться с Ником, один на один. Он был со мной рядом, гладил меня, целовал, просто лежал, пока я действительно не уснула.
Но, к сожалению, день для меня, на этом не закончился….
Глава 16.
Никон.
— Ты узнал что-то? — спрашиваю у Артёма, сидя в кресле своего кабинета, попивая виски.
Нервы ни к черту! Эта девчонка сводит меня с ума. Знаю что не мой котёнок, но вижу в ней так много схожести. От этого одновременно и больно, и хорошо!
Смотрю на неё и живым себя чувствую! А ведь клялся себе, что не буду искать замену моей девочке. Нет подобных ей! Все они чужие!
Но Дина…иногда так и хочется показать ей своё место, наказать за дерзость, за то что перечит мне, трахнуть в конце концов, не обращая внимание на её возражения, но как только она поднимает на меня свой взгляд, смотрит этими родными мне глазами, у меня весь мир внутри переворачивается!
Почему она на меня так действует?
Ну, были у меня другие, зелёноглазые, строили из себя целочек, противились…полдня, потом сами падали к ногам, предлагая отсосать мне, и каждая последующая была противней другой, лишь бы оставил при себе. На всё готовые, не уважающие себя продажные девки.
И как только они начинали унижаться передо мной, я терял к ним всякий интерес и прогонял. Обычно хватало на день или два.
Моя Мадина, себя бы так не вела…знаю.
А эта девушка, которая сейчас спокойненько спала в моей кровати, скрутившись в клубочек, была другой. И вроде ей нравились мои прикосновения, наслаждалась, отвечала, но одновременно и противилась, отталкивала, смотрела волком. Именно её, я не могу представить ползающую передо мной на коленях, с мольбой в глазах отсосать мне, хотя…эта мысль меня безумно возбуждала.