– Да ты нравишься ей! Я это сразу заметила. Она глаз с тебя не сводит. А если уйду я, уйдешь и ты, и она никогда тебя больше не увидит. Теперь понятно?

– Значит, решила разыграть трюк за мой счет? – он зарычал и повалил меня в воду.

– Эй, что у вас случилось? – закричал с берега то ли Кира, то ли Рома.

Мы поднялись. Оскар обнял меня за плечи.

– Больно, – сказала я и высвободилась.

– Да ты сгорела, крошка, – ответил он.

Мы вышли из воды. Рита отвернулась. Я пихнула Оскара в бок, и он промямлил:

– Девчонки, я нашел неплохое местечко, клуб «Старая Бухта». Приходите вечером.

– Я за, – быстро ответила я. – А ты, Рита?

– А ты, Рита? – эхом повторил Оскар. – Придешь?

В его очках сияло два солнца, по золотистой груди стекали капли воды, и весь он был как только что отлитый из золота бог. Рита подняла голову, что-то жалобное мелькнуло в ее личике. Я подумала: какая прекрасная история для клипа безнадежно устаревших рокеров, которых все еще включают на школьных выпускных под слюнявые поцелуи с привкусом кока-колы и выкуренной в туалете сигареты.

– Я? – спросила Рита, тут все увидели огромные черные пятна на ее подмышках.

Возле Ритиного дома стоял «Шевроле Спарк» одного из серферов. Капот покрывали кляксы ржавчины, напоминающие окрас леопарда. Когда мы подошли к машине, любопытная старушка в розовой шляпке заглядывала в салон через окно. Заметив нас, она отпрянула и сделала вид, что ищет кошку. Оскар козырнул ей. Бабушка поджала губки, удалилась к соседнему дому и зазвенела ключами. Она перебирала ключи, пока ребята пристраивали свои доски и рассаживались в машине. Оскар помахал нам из открытого окна, крикнул:

– До встречи в клубе!

Грибочек-водитель врубил Билли Айлиш, и они тронулись под заедающую песню о сонном параличе.

– Кис-кис-кис, – звала бабушка, хотя кошка – тут как тут – терлась о ее ноги.

Дома Рита молчала. Мы вымыли посуду, пожарили яичницу, сели за стол.

– По-моему, тебе нужно не в клуб, а в полицию. – сказала она наконец. – Как ты вернешься домой без паспорта и денег?

– Про полицию слышать не хочу. Я знаю, чем это обернется. Правда-правда, лучше сразу всплыву пузом кверху! – ответила я.

– М-м.

– Ладно тебе, Гита!

– Как ты будешь жить без паспорта и денег в чужом городе? Он что, заберет тебя, этот Оскар?

– Да что ты привязалась с этим Оскаром…

– Так он заберет тебя?

– Я этого не хочу.

– А чего ты хочешь?

– В клуб!

– М-м.

– Что?

– М-м.

Опять она переходила в режим мычания. Когда-то давным-давно я читала рассказ о девочке, которую похитили в раннем детстве и носили в чемодане. Вообще-то, рассказ был недетским, даже трагическим. Девочка перестала расти в восемь лет оттого, что ее носили в чемодане. Над чемоданом взрывались снаряды, дымились развалины. В общем, хлебнула она горя. У нее даже с голосом что-то случилось, навсегда остался детским: когда девочка в конце концов спаслась, выросла, пошла работать в офис и отвечала по телефону, многие думали, что ошиблись номером. Такой вот рассказ. Взглянешь на Риту и поверишь, что есть люди, которых все детство носили в чемодане.

– Извини, Рита, – сказала я как можно мягче. – Понимаю, что свалилась на тебя слишком неожиданно. Но у нас намного больше общего, чем ты можешь себе представить.

– И что же?

– Ну-у… – тут я серьезно задумалась.

Ее рот пополз набок. Она решила, я смеюсь над ней. Но что поделаешь – у меня не было ни одной истории, когда меня отвергали мальчики, или я до жути трезво осознавала свою непривлекательность. Отчего же тогда это гнетущее, неумолимое чувство родства с ней? Мое – с ней?

Рита издала смешок, обозначая, что разговор окончен. Тогда я выпалила:

– Мы обе родились некстати.

Не знаю, зачем я это сказала. Слова вылетали сами собой. Рита потянулась к лицу и начала тереть подбородок.

– Несколько лет назад моя мать попала в секту, – продолжала я. – «Просвещенные синим», слышала когда-нибудь?

Рита мотнула головой.

– «Просвещенные синим» – такая секта, – объяснила я, и она раздраженно скривилась: да понятно.

– С сектами что плохо – их дурацкая убежденность, что они единственные доперли до настоящего бога, – сказала я. – Ладно бы, тихонько варились в своем превосходстве, мало ли вокруг сумасшедших. Но они начинают завлекать народ, и довольно агрессивно.

Где-то лопнула автомобильная шина, громче закричали чайки, но Рита не шелохнулась.

– Мне поручили детский контингент, так они называли школьников. Нужно было раздавать книжки, беседовать, приглашать ребят к нам домой, якобы поиграть. Только проповедника из меня не вышло. Однажды меня даже побили на школьном дворе, – мне показалось, что ей-то должно быть известно унижение на школьном дворе, но она сидела с безучастным лицом. – Сейчас я прекрасно понимаю тех ребят, а тогда было обидно. Позже мать забрала меня из школы, но стало еще хуже. Знаешь, о чем я мечтала? О вторжении инопланетян. Мне казалось, от людей ничего хорошего не дождешься.