– Доска для серфинга – чертовски сексуальная штука, правда? – спросила я Риту.

– Не ругайся у воды, плохая примета, – сказала она сварливо.

– А что является ругательством? «Чертовски» или «сексуально»?

– Опять выпендриваешься?

Отброшенная ею тень двигалась, точно гигантский паук. Рита не отрывала взгляда от Оскара. Он ехал на носу доски спиной вперед, свесив пятки.

– Доска чертовски сексуальна, – объяснила я. – Имею в виду не форму. Есть что-то манящее в людях, которые умеют то, чего не умеешь ты.

– Не замечала, – буркнула Рита и вытянула вперед ступни в огромных кроссовках.

Через час я пристегнула крепление к ноге и с доской то ли Ромы, то ли Киры наперевес двинулась в море. Оскар шел рядом.

– Помнишь, что я тебе говорил? Спину выгибай и работай руками.

Первая же накатившая волна едва не сбила меня с ног, я расхохоталась.

– Это линия прибоя, – прокричал Оскар. – Ее надо преодолеть, как я тебя учил.

Я положила доску на воду и попыталась лечь сверху. Здесь, среди волн, доска походила на беззащитный лепесток ромашки, невесть каким ветром занесенный в море. Оскар отпускал краткие команды: на живот, держи равновесие, не топи корму, прогни спину, греби. Гребла я долго, предплечья налились тяжестью. Не так уж это просто, как выглядело с берега. Оскар подбодрил:

– Одной девчонке акула откусила руку, но она все равно стала профи. А у тебя две руки.

Через несколько минут он велел: садись. Я приподнялась на доске, подтянула ноги и… тут же оказалась под водой. Оскар помог мне вновь забраться на доску, которая норовила выпрыгнуть из-под меня и уплыть в открытое море.

– Поймать волну – это оказаться в нужном месте в нужное время и грести с нужной скоростью, – сказал Оскар тоном классического тренера из кино.

В ответ я только отплевывалась и смеялась. Вот о чем я мечтала! Свободное, дикое лето, красивые и веселые люди вокруг, а ты принадлежишь только себе – и еще – этому морю, солнцу, соленому ветру.

– Видишь первую волну? Греби! – кричал Оскар. – Греби, пока не подойдет вторая волна. На гребне поднимайся сначала на руках, а потом отталкивайся ногами и вставай.

У меня ничего не получалось. Я слишком торопилась, или опаздывала, или теряла равновесие и оказывалась в воде. Каждый раз сердце уходило в пятки. Оскар терпеливо подхватывал меня, мы обменивались торопливыми, солеными поцелуями. Его горячие щеки, шея, плечи золотились и пахли солнцем, и я подумала: этот вкус мне нравится.

– Сначала ты как бы сдерживаешься. А потом раскрепощаешься. Слушаешь свое тело. Понимаешь? – говорил он.

В нужный момент я поднялась на ноги, и доска понеслась к берегу с невероятной скоростью. Внутри разверзлась холодящая пустота, сама себе я казалась невесомой. Так вот что Оскар называл «раскрепоститься»! Мой тренер быстро пропал из виду. Передо мной – только вода, удивительно синяя, и слегка облупившийся белый нос доски, с которой мы составляли единое целое. Я слилась со стихией, парила в свободном полете, сердце обрывалось и повисало на одной тоненькой ниточке, и колотилось где-то в животе, пружинило обратно и снова падало. Берег стремительно приближался. Мне почудилось: еще секунда, и я с размаха врежусь в землю, влечу прямо в раскрытый от ужаса рот Риты… Тут я сорвалась с доски. Меня накрыло волной, потом еще одной. Море напомнило о своей непокорности и силе. Волна крутила меня, как белье в центрифуге стиральной машины. Я уже не понимала, где дно, а где поверхность. Над головой мелькнуло что-то белое, большое. Доска. Я попыталась ухватиться за ее край, доска выскальзывала, словно покрытая мылом. Вода щипала глаза, нос, горло. Я зажмурилась, беспомощно барахталась, короткими всхлипами глотая воздух, пока Оскар не поймал меня за руку и не вытащил наверх.

– Ну как? Ты ощутила это? – спросил он. – До того, как попала в замес, ты чувствовала волну?

Его глаза сияли.

– Да, – сказала я. – Значит, я попала в замес? Ух ты!

Наверное, мои глаза сияли не меньше. Мы начали целоваться, не чувствуя дна, рискуя захлебнуться.

В метре от берега я остановилась. Оскар встал рядом. Прибой покалывал ноги мелкими камешками. Серферы лениво помахали нам. Рита сидела с неестественно прямой спиной.

– Чуть шорты не потерял. Завтра возьму гидрач и гоу-прошку, – сказал Оскар и высморкался в воду.

– Что?

– Ну, гидрокостюм и камеру.

Из повелителя стихии Оскар снова превращался в забавного, но недалекого паренька. Меня даже расстроило, как быстро происходило это превращение. Он начал рассказывать, что познакомился с Ромой и Кирой на форуме серферов, это они пригласили его в Старую Бухту, а раз денег у него хватало только на Старую Бухту и родители уперлись рогом из-за разбитой машины и едва сданной сессии, и бла-бла-бла… Как будто меня это интересовало!

– Можно тебя кое о чем попросить, – сказала я.

Он склонил голову набок, будто дрессированная птица. Я попросила его:

– Приударь за Ритой.

– Что?

– У нее должна быть серьезная причина, чтобы подружиться со мной на все лето.

Волна окатила нас с ног до головы, отнесла друг от друга. Оскар подгреб и взял меня за руку.

– Все равно не понимаю. Причем здесь я?

– Представь, что это просто игра. Сделай вид, что она тебе нравится.

Я попыталась объяснить ему, что он – мой шанс задержаться у Риты. Целый дом на все лето, только представь, никаких взрослых, никаких правил! Он никак не мог смекнуть, тогда я стукнула его по лбу: