…Сезон принес и новые публичные разоблачения околофутбольных «чудес». Хотя, по свидетельству Акселя Вартаняна, тогда «журналисты много знали, но мало говорили», но и не молчали, а уж если говорили, то, как положено, били не в бровь, а в глаз. Мартын Мержанов в еженедельнике «Футбол-Хоккей» в 1971 году совершенно недвусмысленно описал происходившее в матче столичного «Торпедо» с ташкентским «Пахтакором». Автозаводцы сделали в том сезоне 20 ничьих в 30 матчах – абсолютный рекорд, и острой нужды в очках, в отличие от «Пахтакора», не испытывали: «Атаки развивались прихотливо, причудливо, хотя в них участвовали пять форвардов. Они спокойно передавали друг другу мяч в середине поля, но не шли к чужим воротам, словно бы у штрафной площади горел красный свет – сигнал, запрещающий движение вперед. Ворота „Пахтакора“ так и не стали мишенью обстрела. Удары торпедовцев не волновали вратаря Говорова, ибо мяч послушно летел мимо цели. Футбол, как всякая игра, временами подчинена неумолимому закону случайностей. Но когда они часто повторяются, то становятся закономерностью, нарочитостью. Таков был силуэт торпедовского футбола. <…> На кончике пера висят более острые определения, но оставим их в стороне. Невольно вспомнилось, как раньше в дешевых провинциальных цирках „Черная маска“ создавала видимость борьбы с „чемпионом мира, Бухары и окрестностей“. Публика, не понимая внутренней механики борьбы, бурно реагировала на каждый жест цирковых гастролеров. Теперь зрители все понимают, и потому, торопливо покидая трибуны, приговаривали: „Плакали наши денежки“. И это уже не первый раз. В прошлом номере еженедельника было отмечено, как „шел без намека на соревнование“ матч торпедовцев с новыми чемпионами. <…> Не нужно быть Вольфом Мессингом, чтобы понять, что комплекс пассивности у торпедовцев таится не в спортивных, а в моральных показателях коллектива…» 334 .

Ташкентской команде миролюбивое гостеприимство торпедовцев впрок не пошло. «Пахтакор» вместе с донецким «Шахтером» покинул высшую лигу. Причем, забегая вперед, концовка чемпионата 1971 года была во многом сродни заключительным турам рокового для «Спартака» осеннего чемпионата 1976 года. В итоговой таблице у четырех команд, занявших с 7 по 11 места, оказалось по 28 очков, еще у четырех, включая «Пахтакор» – по 26. И лишь «Шахтер» пришел к финишу с 24 очками. Борьба за «место под солнцем» велась всеми правдами и неправдами…

Как вспоминал впоследствии вратарь «Шахтера» Юрий Дегтярев, шансов остаться в высшей лиге у его команды не было: «В Алма-Ате мы уступили „Кайрату“ и заняли последнее место в турнирной таблице. <…> Накануне матча с „Кайратом“ ленинградский судья Анатолий Иванов, мой дружище, с которым мы шли по сборной, откровенно сказал: „Юрочка, не дергайтесь! Вопрос решен на уровне ЦК. Вы – область, а это столица республики. Если они не забьют, я подойду и забью“. Нас тренировал тогда Николай Морозов. Правой рукой у него был администратор из московского „Локомотива“ Владимир Козырский, которого он посылал и в одну сторону, и в другую. Он вроде бы со всеми договорился и позвонил: „Все нормально“. Но это не помогло, все решилось на высшем уровне…» 335 .

А «Пахтакор» был от высшей лиги «отцеплен» в Ростове-на-Дону, где местный СКА в последнем матче сезона принимал минское «Динамо». Ташкентская команда к 12 ноября завершила выступления с 26 очками, отстававшим на очко ростовчанам нужна была хотя бы ничья, чтобы по разнице забитых и пропущенных мячей опередить их в итоговой таблице. У минчан был свой «интерес» – их капитану Эдуарду Малофееву не хватало двух мячей, чтобы довести счет своих голов до сотни и попасть в символический бомбардирский Клуб Григория Федотова.

Марк Рафалов был арбитром встречи: «Казалось, никто на нашей грешной земле не сомневался, что матч завершится ничейным исходом. В этом даже признался еще в самолете летевший с нами из Москвы заместитель начальника Управления футбола Спорткомитета СССР Геннадий Кафанов. Слегка разогревшись в воздухе двумя-тремя стопками коньяку, начальник принялся проводить с нами «воспитательную работу». Он даже успел произнести что-то вроде: «Вы там смотрите у меня…». Его тирада была довольно бесцеремонно прервана нами. Мы заявили, что будем строго блюсти правила игры, а за чистоту отечественного футбола надлежит отвечать Управлению футбола, а не судьям. «А то, что матч закончится вничью, вы и без нас прекрасно знаете», – заключил диалог арбитр Иван Лукьянов…» 336 . Ростовчане перестраховались: «Встречавший нас в аэропорту администратор СКА Лев Аронов погнал машину каким-то непривычным маршрутом. Черная „Волга“ проскочила ночные улицы спящего города, вырвалась на загородное шоссе и домчала нас до Азовского моря, в город Азов. Утром нас пригласили на фешенебельный катер и вывезли в море. Там же нас и кормили. Сойти на берег мы не могли: нас оберегали от возможных контактов с „неверными“. Тогда же нам пояснили, что в аэропорту и на железнодорожном вокзале ведется тщательное наблюдение за всеми подозреваемыми, прибывающими из Ташкента…» 337 .

Встреча завершилась вничью – 3:3. Два мяча записал на свой счет Малофеев. О «Кодексе чести советского футболиста», как и 40 лет спустя, благополучно забыли…

Особое место в футбольном календаре занял год 1972-й. Год, когда не замечать очевидное стало невозможно. Год чемпионства ворошиловградской «Зари», о котором, при всем уважении к футбольным талантам подопечных Германа Зонина и его тренерскому искусству, Лев Филатов напишет фразу, которую будут вспоминать потом к месту и не к месту: «Никогда прежде мушиный шлейф сомнительных слухов не сопровождал чемпионов…» 338 . Любопытно, что при цитировании в большинстве случаев находку Филатова – слово «мушиный», по всей видимости, навеянное Высоцким («Словно мухи тут и там, ходят слухи по домом…») – как правило, редакторы будут заменять на «мышиный»…

Рождение нового чемпиона СССР – случай не ординарный. Как заметит Филатов, «…предшествовало этому сенсационному событию внезапное отстранение с поста начальника Управления футбола Валентина Александровича Гранаткина, человека чрезвычайно авторитетного, большого знатока. Хорошо помню заседание, на котором в мертвой тишине представили нового начальника, которого никто не знал. О нем было сказано: «Имеет большой опыт административной и спортивной работы в Ворошиловградской области». Имеет ли он отношение к футболу, осталось неизвестным. Уже на следующий год при новом начальнике «Заря» и стала чемпионом. Казалось, что он считал это своим главным достижением, словно заплатил долги…» 339 . Несложно свериться со справочниками – столь иронично главный редактор еженедельника «Футбол-Хоккей» иносказательно отрекомендовал Льва Кирилловича Зенченко, о небезынтересных инициативах в отечественном футболе которого мы еще расскажем…

Начался же сезон с почти сенсационного заявления все того же Гранаткина. То, о чем так долго говорили журналисты, было произнесено вслух чиновником. «Если следовать хронологии, первым из функционеров осудил договорку в апреле 72-го председатель Федерации футбола СССР Валентин Гранаткин: «В других видах спорта (бокс, борьба) прекращение спортивной борьбы рассматривается как трусость и неспортивное поведение. В футболе же эти явления становятся тактическим приемом. И с этим необходимо решительно бороться». («Труд» от 4 апреля 1972 года)…» 340 , – констатирует позже в своих изысканиях по истории отечественного футбола Аксель Вартанян. Да-да, несмотря на отстранение с поста начальника Управления футбола Спорткомитета СССР Валентин Александрович Гранаткин, в прошлом футболист «Локомотива», хоккеист «Спартака» и член сборной страны по футболу (1 матч в 1932 году) и хоккею с мячом, остался на номенклатурной позиции председателя Федерации футбола СССР.