— Ты сама два раза через это проходила. И первый в куда более раннем возрасте, чем я.

Мама поджимает губы.

— Тогда были другие времена. К чему сейчас вестись на такие выходки?!

Выдыхаю.

— Не понимаю, о каких выходках речь. А если говорить про менталитет — и сегодня холостой мужчина за тридцать начинает вызывать пересуды. А вот брак и отцовство для него далеко не позор, скорее гордость.

Мама фыркает.

— Как будто тебе не плевать, что подумают люди! И я имела в виду эту случайную беременность. Да сейчас тонна способов предохраниться! Разве можно верить современным дамочкам! Всё сделано специально!

Прохожу в гостиную, сажусь напротив мамы в кресло.

— Мам, давай по порядку. Анжелика поплакалась тебе в жилетку?

Маменька вскидывает голову.

— Да! И в этом нет ничего плохого!

— Слушать сплетни о собственном сыне? — из меня вырывается усмешка. А мама вдруг подскакивает.

— Или это неправда, Богдан?! Скажи, что вы уже решили эту проблему?!

Она подходит, хватает меня за пальцы. Я забираю руку.

— Мама, сядь! Успокойся. Послушай себя, что ты такое говоришь?..

Анна Матвеевна возвращается на место, снова обмахивается глянцевым листком бумаги. Ее лицо идет красными пятнами, мама реально волнуется. Она вообще никогда не закатывает показательные истерики. Но успокоить ее мне нечем.

— Мам, да, мы вместе с Викой, и она беременна. Через несколько месяцев вы станете бабушкой и дедушкой.

Мама на секунду прикрывает глаза.

— И я очень рад этому событию, — отвечаю сразу на множество вопросов.

— Я тоже буду счастлива иметь внуков, сын, — мама смотрит на меня, — от тебя и нормальной девушки! Подходящей тебе!

— Кому как не мне решать, какая девушка мне подходит? — выдерживаю взгляд в глаза. — Да я не выбирал особо. Просто почувствовал, а дальше судьба распорядилась сама.

Мама фыркает.

— Судьба! Мужчины наивны. Вы разбираетесь в бизнесе, но ничего не смыслите в интригах.

— Мам, когда-нибудь ты поймешь, что очень неправа. А сейчас я, пожалуй, пойду.

Мама вздрагивает. Начинает горячо бормотать.

— Куда?! Расскажи всё, подробности… Какой у нее срок?! Я должна знать всё!

Я спокойно улыбаюсь.

— Ты будешь в курсе всего, как бабушка. Когда малыш родится, вы с ним встретитесь. Думаю, несмотря ни на что, Вика будет не против.

— Издеваешься?!

— Мам, я поехал к себе домой.

Поднимаюсь на ноги. Я не чувствую злости, только усталость и раздражение. Не удивлен поведению матери, ей хочется всё держать под контролем. Нужно время, чтобы она приняла ситуацию. Воспримет ли она Вику, честно, не знаю. Она и с собственной дочерью бывает холодной.

— Я хотела, чтобы ты был на благотворительном концерте. Ты обещал!

Да, несколько месяцев назад у нас был разговор.

— Мам, я помню, что с меня фуршет.

Хозяйка дома догоняет меня в дверях.

— И не только! Богдан, я хотела, чтобы мы пошли всей семьей. Мы должны показать пример неравнодушия.

— Я постараюсь, мам.

В конце концов, это не вечеринка.

— Еще раз подумай, сын…

— Мама! Это ты осознай! Там мой ребенок! Он родится, и с ним всё будет хорошо. И с его матерью тоже. Всё, не провожай меня.

Мама — это мама. Я люблю ее, но отлично знаю — Анна Матвеевна далеко не добрый человек. У нее жесткий характер, она не последнюю роль сыграла в становлении бизнеса папы. И я всегда воспринимал ее как данность. Она может ругаться, попилить мозг. Но сейчас меня держит острая обида. Мама отзывается о самом близком для меня как о грязи.

Сажусь за руль и понимаю, насколько люблю Вику и еще нерожденного ребенка. Сижу несколько минут, пытаюсь собраться. Не мог подумать, что меня так сильно проберет.

Вике пишу сообщение. Звонок может ее разбудить, да и я боюсь выдать свой мандраж. Девушка подумает, меня выбил из колеи конфликт с мамой. Будет переживать. Она и так дергается, боится будущих свекров. Я же считаю, ей не нужно забивать этим голову.

Сам тоже к утру прихожу в себя, до обеда катаюсь по делам бизнеса. А после — офис и клиника. Где-то по дороге мне звонит приятель, не первый раз за месяц, кстати. Но я опять отбиваю приглашение посидеть в ночном заведении. Я не против отдыха, но как-то не до этого в последнее время. Костян обижается, однако я ничего не могу поделать.