Как же ловко он сделал меня связной. Никто не станет ни в чем подозревать девчонку, которая пробирается в покои гостя — ей настолько все понравилось, что она хочет продолжения банкета. И ей не откажут, и Бруно наверняка вложит в мою голову очередное несуществующее воспоминание-морок.

Мне захотелось вымыться. Сбросить одежду и залезть под горячую воду. Должно быть, Бруно понял, что я могу чувствовать после нашего общения, потому что произнес:

— Тебе совершенно нечего стыдиться. Ты помогаешь своему хозяину, а он неплохой человек и достоин помощи. К тому же, морок развеется после того, как волшебники покинут замок, и твоя честь будет восстановлена.

Я угрюмо посмотрела на него.

— Хотелось бы верить… — помедлив, я добавила: — Вы так уверены, что Мартин Цетше хороший человек?

Бруно посмотрел на меня так, словно снова пытался прочесть мои мысли.

— Да, — ответил он. — Хороший. Редкий сноб, конечно, но с его уровнем можно быть только снобом. Ничего, со временем он исправится, иногда беды и несчастья делают людей лучше.

Я вздохнула.

— Хотелось бы верить.

— Вот так все и было.

Мартин и Огюст, которые слушали мой рассказ, смотрели на меня с абсолютно одинаковым выражением удивления и определенного недоумения. Мартин лежал на кровати в спальне — общение с волшебниками стоило ему значительных сил, и он действительно ослаб и нуждался в отдыхе. Сейчас он смотрел на меня настолько пристально, словно хотел понять, что на самом деле произошло в закрытом зале.

— Да, ваша встреча… — он усмехнулся и покачал головой, словно затруднялся подобрать нужные слова. — Весьма и весьма пикантна.

— Не тратьте силы, — только и смогла посоветовать я, чувствуя, что снова краснею. Значит, он все-таки заглянул в мои мысли, увидел то, что в них вложил Бруно, и сделал выводы. — Вам лучше отдыхать, милорд.

И зачем я так смущаюсь и не могу найти себе места? Кто мне Мартин, кто мне Огюст? Между нами никогда и ничего не будет, не может быть. И кому какое дело, с кем и как я провожу время?

Мне стало и смешно, и обидно.

— Внедренные воспоминания, да? — деловито осведомился Огюст. В нем не было способностей к магии, но он в ней разбирался — почему бы и нет, если твой брат волшебник?

— Они самые, — ответил Мартин и вновь окинул меня цепким взглядом, всматриваясь в мой разум. — Хотя выглядят очень реалистично. Идеальная работа, ничего не скажешь. Но, насколько я успел понять Дору, у нее не та натура, которая кладет под первого встречного.

Это прозвучало как похвала. Я решила, что не стоит кружить вокруг одной темы и спросила:

— Так что же мы будем делать дальше? Маги ведь убедились, что вы беспомощны?

— Совершенно верно, — кивнул Мартин, а Огюст, сидевший у окна с чашкой кофе в руке, добавил:

— Господин Изи сказал Аттелю на керенийском, что ты превратился в бревно. Остальные только кивнули, — он сделал глоток и добавил: — Когда мы выходили.

— Значит, мы добились своего, — улыбнулся Мартин, — и нашли внезапную поддержку в лице сильного мага. Вдобавок, о ситуации знает его величество.

— Теперь надо думать, когда нанесут удар, — произнес Огюст и пристально посмотрел на Мартина. — Будь ты на их месте, братка, когда бы ты ударил?

Мартин помолчал, прикидывая ответ. Я заметила, что на его лбу выступили капли пота. Бруно недаром упомянул про снобизм, но упрямство и гонор Мартина были намного больше любого снобизма. Он ведь сейчас держался исключительно на упрямстве, не позволявшем растечься по кровати киселем.

— В три часа утра, — наконец, ответил Мартин. — Самое глухое и темное время, все крепко спят, а ночная стража уже не такая бдительная. Она ждет смену караула, а не смотрит по сторонам. Нам стоит ждать гостей именно в это время.

Сказано было так, что я невольно поежилась. Предчувствие неприятностей стало глубоким и знобящим. Маги, которые приехали сюда убивать Мартина, не лыком шиты.

— Надо будет взять их с поличным, — я вдруг поймала себя на том, что сказала это шепотом, словно боялась, что нас могут подслушать. Во взгляде Мартина неожиданно появились искорки, будто он сейчас смотрел на меня, но думал совсем о другом.

Мне вновь стало не по себе. Я напомнила, что мне нечего стыдиться, и добавила:

— Надо будет схватить их за руку. А для этого надо подумать, как именно нападут.

Мартин только рукой махнул:

— Направленный магический удар, что же еще. Его проще всего выдать за смерть от естественных причин.

Огюст заерзал в кресле, словно в сиденье обнаружилось что-то неудобное.

— Дьявольщина, братка… — произнес он. — Я понимаю, что в нашем деле следует держать ухо востро, все друг друга ненавидят и так и норовят вцепиться в глотку… Но у нас ведь кто успел вырваться выше, тот и молодец, а мне всегда казалось, что в магии все идет по-другому.