Многозначительно посмотрев на друга, я сконцентрировался на сознании пернатой твари.

– Держись крепко! – крикнул я Иларему, приказывая гарпии доставить нас к трофейным залам.

Психическая атака не осталась незамеченной. Гарпия оглушительно взревела и тряхнула ногами, решив, что безопаснее будет нас сбросить.

Не вышло.

Тогда, не желая пропускать в свою голову, она попыталась заклевать нас, но не смогла дотянуться. Ее сознание сопротивлялось, обдавало жаром, но огонь – моя любимая стихия.

Я слишком часто горел.

Вцепившись еще крепче в кожистые лапы, я усилил попытки внедрения в ее сознание. Грозная птица заметалась, врезаясь в стены, но все ее старания избавиться от нас оказались напрасны. В бессилии она сложила крылья, рухнув вниз.

– Мы сейчас разобьемся! – крикнул Иларем и зажмурился.

– Нет! Мы остановим падение! Сосредоточься на замедлении!

Отбросив страх, я представил, как потоки воздуха уплотняются. Становятся густыми, похожими на мягкую вату. Представил, как они препятствуют падению, как срастаются в натянутую сеть, и мы плавно приземляемся туда.

Полет замедлился наяву.

Война за рассудок гарпии, наконец, проиграна хозяйкой. Я приказал ей расправить крылья и полететь к трофейным залам. Она повиновалась, безучастно глядя вдаль мутными глазами.

– Давай за мной, – скомандовал я Иларему, пробираясь по перьям на спину загипнотизированного суккуба.

Взобравшись на загривок гарпии, стало удобнее следить за полетом. Рядом уселся Иларем и на радостях выругался, глядя свысока на подземелья Рохаса. Под нами множились лестницы, ущелья, мосты и пропасти.

– Как, черт возьми, архант может быть так красив? – спросил Иларем, все еще думая о встрече с голубоглазой бестией.

– «Красота заставляет людей роптать» – отозвался Хоррморр, – «Она ставит любого из вас на колени. Вы видите фасад и уже не важно, что скрывается внутри. За красивыми – идут. Многие из вас даже готовы пожалеть и оправдать жестоких убийц, только если они красивы снаружи. Да… Проходят века, за ними – тысячелетия, но влияние красоты на шаткий человеческий разум неизменно».

Иларем ничего из этого не услышал, ведь Хоррморр говорил только со мной.

– Знаю, это иллюзия, – продолжил друг, запуская пальцы в спутанные от ветра волосы и поправляя их, – Но глаз не отвести. Она ведь сразу почуяла мою слабость, хотя с тобой даже не рискнула… Тебя, кстати, не смущает, что за нами до сих пор нет погони? Как думаешь – затишье перед бурей?

– Это паника?

– Ни в коем. Просто ощущаю такой напор энергии, что руки чешутся навалять кому-то.

– Только в себя пришел, а уже в бой рвется! – рассмеялся я, подгоняя гарпию, от чего взмахи крыльев стали чаще.

– Шейн! Ты не представляешь, на что способны Верховные! Они любого сотрут в порошок одним только взглядом! Их не провести! Не победить! И я никак не могу понять, почему они позволили нам сбежать? Мы или обречены, или… Даже не знаю. Никаких больше версий.

– Чего гадать? Скоро узнаем, – я пожал плечами.

Впереди показался широкий каменный мост над пропастью. С тех пор, как я расчистил его от демров, он так и пустовал. Я велел гарпии приземлиться в самом его конце. Чудовище повиновалось, пролетело над мостом и снизилось туда, где ждала развилка из семи коридоров.

Держась за жесткие перья, мы с Иларемом аккуратно спустились. Приятно ощутить твердую почву под ногами, особенно после столь головокружительного полета на психически нестабильном звере.

Увидев нас вновь, гарпия тряхнула головой и попыталась ударить лапой, однако я оказался быстрее и за считанные секунды дотла спалил ее сознание. Чудовищная птица, выдохнув, рухнула на холодный камень, превращаясь в пепел.

– При первой же возможности пойду учиться в какую-нибудь академию! – восхищенно сказал Иларем.

– Это не моя сила.

– Как так?

– Скоро все сам поймешь.

Мы прошли центральный коридор и оказались в круглом помещении с погребальными урнами.

– Здесь потребуется твоя помощь, Хоррморр. Расскажи все, что знаешь о содержимом этих сосудов.

Хоррморр принялся изучать выгравированные на урнах надписи.

– «В них – первоначальный флюид» – сказал он, – «Урны подписаны качествами, от которых отказался тот или иной архант в результате сложного обряда. Вижу много зависти, лени и трусости, но также часто встречаются праздность с апатией. В общем, все то, что мешает арханту работать».