Может, я бы еще провела какое-то время в раздумьях, если бы не резкий, решительный стук в дверь.

— Да? — резко сев, поправив сползающую с плеча рубаху, подтянула одеяло к груди.

Распахнув дверь, в комнату вошел Тазур, хмуря брови. Плотно прикрыв за собой, чем вынудил тревожно замереть, мужчина присел на край кровати, свободно положив одну ладонь на колени, прикрытые одеялом.

— Что-то случилось?

— Пока еще нет.

— Тогда в чем дело? — От большой ладони даже сквозь толстое одеяло шло тепло. Впрочем, может мне это только казалось, но тяжесть мужской руки и само присутствие Тазура в маленькой, запертой комнате, не давали свободно дышать.

— Я купался в черном озере.

Горло сжало спазмом, не получалось ни вдохнуть, ни выдохнуть. Глядя на мужчину, я, как рыба, только открывала и закрывала рот. А он просто на меня смотрел, не давая угадать, что за мысли собираются в этой голове.

— И? — кое-как справившись с шоком, хрипло выдала.

— И мне кажется, пора заканчивать этот балаган, ваша милость. Я вполне могу понять твои волнения и переживания за людей, но настал тот момент, когда можно было бы уже и поверить мне. Как считаешь?

Да никак я не считала. Я раздумывала о том, в каком месте так прокололась и как теперь поступить.

— Ты меня не слушаешь, Вирана. Я говорю о том, что нам нужно пожениться. Сегодня.

— С ума сошел? Это так не делается! Для этого нужна подготовка, обряды, традиции. Да и кто сказал, что я соглашусь выйти за тебя? — во мне вскипело такое возмущение, что с трудом удержалась, чтобы не схватить подушку и не залепить ей в лицо мужчины.

— Милая, а разве я спрашивал твоего мнения? Тебе придется дать согласие, если ты желаешь мира на своей земле. Не стоит отрицать. Я вижу, что ты из последних сил справляешься со всем, что происходит. Подобная ноша не предназначена для женских плеч. А с традициями и всем прочим разберемся позже.

— Я не стану твоей женой по первому зову и твоей прихоти! Я — здешняя госпожа. Прояви хоть немного уважения!

— Но Вирана, — он широко улыбнулся, сжимая крепче ладонь на моем колене, — я проявил ВСЕ свое уважение и к тебе, и к твоим людям. Вместо того, чтобы сделать так, как мне следовало, я, как идиот, ждал разгадки ваших тайн, даже не смея к тебе подступиться. Но последние события показали всю бессмысленность подобных действий. Мы только потеряли время. Так что одевайся и идем.

— Ты не сможешь меня заставить, — мне только и оставалось, что упрямо вздернуть голову.

— Ну, милая. Я не понимаю, зачем ты это делаешь, и чего добиваешься, — Тазур поднялся, подходя ближе, практически нависая надо мной. — Есть разные способы получить желаемое. И я отчего-то уверен, что тебе не понравятся те, о которых я в данный момент думаю. Мне ничего не стоит, поменять порядок действий, и заключить наш союз сперва в постели, а уже потом по официальным законам этих земель. Или же повесить с десяток твоих людей, ради достижения цели и улучшения твоей сговорчивости. Но все же я бы предпочел, чтобы наш союз был создан не на такой основе. Так что прояви благоразумие.

Слушая страшные слова, глядя в глазаТазура, я вдруг поняла, что он говорит чистую правду. Если будет необходимо, так оно и случится. Десяток моих людей вполне может оказаться раскачивающимся на длинных веревках. Спокойное сдержанное поведение его людей, помощь и улыбки — все это заставило меня вдруг забыть, кого он из себя представляет.

— Мне совсем не хочется, чтобы в твоих глаза плескался страх, но тебе не стоит и забывать, кем я был всю свою жизнь. Я вижу, что мы поняли друг друга. Так?

Не в силах больше ничего произнести, я только кивнула.

— Вот и отлично. Жду тебя внизу. Одетую и с короной. Не задерживайся, пожалуйста.

Руки путались в рукавах, цепляясь за ткань, пальцы попадали в петли для пуговиц, шнуровка никак не желала затягиваться. Я понимала, что это, наверное, правильно, что так нужно, но никак не могла унять дрожь. Из него на самом деле выйдет хороший хозяин.

Но.

Но я все еще верила в розовую мечту, в подарки, улыбки, тайные свидания весной под кустом сирени, что в глубине сада.

Но.

Я все еще хотела, чтобы мужчина тихо, с трепетом и придыханием спросил: «Вира, ты станешь моей женой?»

Но.

Все вышло несколько иначе. Вот только как бы мне сейчас не было обидно, как бы я не чувствовала себя обманутой, где-то в глубине души, правда, очень-очень глубоко, я была вынуждена признать, что Тазур прав. Время уходило, все валилось из рук и текло сквозь пальцы. У него не было полномочий, а у меня не хватало сил. И да, можно было даже назвать благородным его сегодняшний жест. Если бы не женская обида, скребущая сердце изнутри.