Шрифт:
– Извини,- грустно сказала я,- из-за меня тебе досталось.
– Ну, это просто цветочки, по сравнению с твоей ситуацией,- хмыкнула Вика,- ты уж постарайся теперь вести себя сдержанно, чтоб не навредить еще больше, в первую очередь самой себе.
– Легко сказать...
– И сделать не трудно,- перебила меня Виктория,- в общем, пока кое-кто не перестанет пить, и не придет в себя, ты сидишь только в своей комнате. Хочешь, я перееду пока к тебе? За едой буду ходить сама, слуг звать тоже. Все вопросы за пределами этой комнаты буду решать тоже я. От тебя только требуется не высовываться.
– Ладно,- согласилась я,- надеюсь это ненадолго, иначе я с ума в четырех стенах сойду.
– Было бы с чего сходить,- философски заметила Вика, за что заработала мой гневный взгляд.
Я стояла на своем любимом балкончике и смотрела вдаль. Прекрасный вечер, мягкий ветерок, птички поют, люди по двору снуют, Хромов пьет, я сержусь. Идиллия, блин.
Сероглазый гад уже третий день не прекращал свои посиделки со спиртными напитками, поэтому весь замок замер, словно перед ураганом. Слуги мелкими перебежками передвигались по коридорам, явно упоминая нас с подругой всеми нецензурными словами, ибо сомнений в том, кто довел хозяина, не возникало. Вика практически жила у меня, покидая наше убежище только для того, чтобы запастись провизией и после каждого выхода за едой материлась как сапожник, жаловалась на то, что после тяжелого взгляда Александра по ней словно жуки ползают. И чем дольше он пил, тем крупнее эти жуки становились.
Чтобы лишний раз не пересекаться с Александром, который как назло облюбовал для себя кухню, в конце концов, пришлось устроить в комнате небольшой склад: два колечка колбаски, маленькая головка сыра, каравай хлеба, котелок с вареными овощами, кувшин с молоком, несколько огурцов, пара репок, пяток яблок. Дня на три нам с Викой должно было этого хватить, а там глядишь, кое-кто пить перестанет, за ум возьмется, извинять придет... ну это уж я размечталась.
Если честно, было чертовски страшно от одной мысли о том, что он пожалует в мою комнату. Стоило только представить его холодные, светлые глаза, их хищное выражение так мурашки по рукам начинали бегать. Вдруг в хмельном угаре он убедит себя, что я действительно мешаю ему нормально жить и надо от меня избавиться? Или посадить в клетку, чтоб никуда не лезла, и кормить по расписанию?
Страшные мысли.
К счастью меня от них отвлекли. Весь двор огласило громкое, звонкое ржания, и я стала искать взглядом обладателя такого прекрасного голоса.
Это оказалась изящная резвая кобылка изабелловой масти. Никогда не видела лошадей такого окраса вживую, только на картинках. Великолепное животное, от созерцания которого у меня даже мысли об Александре куда-то улетучились.
Конюх пытался завести ее в конюшни, а у норовистой мадам душа, по-видимому, требовала праздника. Она вставала на дыбы, ржала, брыкалась и старалась утащить бедного мужичка к воротам.
Даже не думая о том, что надо сидеть и не высовываться, я выбежала из комнаты и понеслась к лестнице. Уж очень захотелось посмотреть на прекрасную животинку поближе. Перелетая за раз через несколько ступенек, я мигом спустилась вниз, чудом избежав столкновения с кем-то из слуг, пробежала через холл, толкнула двери и вывалилась во двор.
Конюх все еще не мог найти подход к красивой кобылке, орал что-то нелицеприятное, изо всех сил пытаясь не упустить поводья, а вокруг уже собралась толпа веселящихся людей. Громкими выкриками они подбадривали горе-коневода, чем еще больше пугали изящное чудо.
Кое-как я попыталась протиснуться поближе к действию, но пробраться через толпу развеселых потных шумных мужиков оказалось не так-то просто, поэтому я решила обойти основное скопление людей и подобраться со стороны ворот. Там стояла телега с сеном, и если забраться на нее, то выйдет отличная смотровая площадка. Бегом обогнула толпу, краем глаза пытаясь не пропустить всего самого интересного, и со всех ног припустила к телеге.
Внезапно на моем пути возникла невидимая преграда. Я наскочила на незримую стену, от неожиданности не удержалась на ногах, и, отлетев назад, больно приземлилась на пятую точку.
– Что за ....- начала было я, но осеклась.
В нескольких метрах от меня стоял Хромов собственной персоной. Злой, мятый, не бритый, в светлых глазах плещется ярость. Я почувствовала, как что-то холодное окружает меня, липкими мазками проходит по коже, впитывается в тело, вымораживая его изнутри, и стягивается к сердцу, которое как маленькая птичка трепыхается в груди. Ледяные щупальца дотягиваются до него, оплетают и начинают сжимать медленно, но неумолимо.
И тут меня захлестнул просто первобытный ужас. Хотелось кричать, но в горле пересохло, и получился только жалкий всхлип. Он сделал шаг ко мне, и все мои инстинкты самосохранения просто взорвались. Я начала пятится от него, ползти по земле, отталкиваясь локтями и пятками, не отрывая взгляда от лица. Никто не обращал на нас внимания, никто мне не мог помочь.