– Тем более, - вещает дальше его светлость.
– Что один из вопросов, который я еду решать в Ладэн, как раз и вас касается. Вы же ратовали за внесение поправки в закон о возрасте актантов патруля, который участвует в закрытии разрывов?

Подозрительно щурюсь. Это он так пилюлю решил подсластить?

– Я вас поняла, Дориан. Я могу идти?
– поднимаюсь с дивана и старательно расправляю складки на платье, чтобы не встречаться глазами с мужчиной, а то не приведи Всевышний, сболтну то, о чем вскоре пожалею. А с такими людьми не стоит забываться. Эх, Грибоедов, Грибоедов, как же ты был прав…

Герцог поднимается вместе со мной и буравит меня внимательным взглядом.

– Я вас отвезу, - безапелляционно заявляет его светлость. Не сдержавшись, невольно вскидываю на него взгляд.
– Вы про мазь какую-то говорили, которая мне очень нужна. Как раз и заберу.

– Она может быть не готова… - смотрю исподлобья.

– Ничего. Я подожду, - криво улыбается Дориан.

Подождет он. Какой молодец!

В карете мы едем молча. Я сосредоточенно смотрю в окно, подчеркнуто не обращая внимания на этого… херцога, он тоже не высказывает желания общаться со мной на светские темы. На первый взгляд и не скажешь, что у моего спутника весьма опасное ранение. Выглядит он, как всегда - сосредоточенным, мрачным, молчаливым, разве что слегка бледным. Но это можно списать на усталость и напряжение предыдущих дней. Все ж не на курорт в Холей ездили.

Когда экипаж останавливается возле аптеки, поспешно, не дожидаясь лакея, сама отворяю дверцу и спрыгиваю на землю. Мне не терпится оказаться подальше от этого тирана, хотя и понимаю, что мое демонстративное поведение может не понравиться его светлости. На самом деле мне обидно до слез, что наша с Сенькой жизнь зависит от какого-то аристократишки, будь он не ладен. От одного его слова может рухнуть то, что мы так старательно возводили, да еще и навести беду на добрейших Мари и Мади.

Звук наддверного колокольчика музыкой разливается по помещению и чудесным образом успокаивает меня. Так, Эми, дыши глубоко, считай до десяти, медитируй на звезды, все что угодно, только не сорвись. С такими людьми не шутят.

– Эми, родная, - заслышав звон, в зал выходит Амадеус, облаченный в рабочий халат.
– Мне Мари все передала. Мазь уже готова.

Вздыхаю с облегчением, радуясь, что проведу в обществе Колчестера меньше времени, чем рассчитывала.

В это время колокольчик звякает еще раз, и я буквально спиной чувствую присутствие Дориана. Его мощная звериная аура заполняет собой все помещение, мешая мне даже вдохнуть воздух, который в его присутствии кажется вязким словно патока. Какая удача, что дядюшка успел сделать лекарство.

Цепляю на лицо подчеркнуто любезную маску и поворачиваюсь к своему пациенту.

– Вам несказанно повезло, - буквально лучусь счастьем.
– Мазь уже готова. Сейчас я быстро обработаю рану и дам вам ее с собой.

Герцог явно не разделяет моего оптимистичного настоя и недовольно хмурится. Я, конечно, не ведаю, что творится в его голове, но крамольные мысли о том, что «сделал гадость - сердцу радость» не покидают меня, даже если я не в курсе, в чем эта самая гадость и состоит.

– Как скажете, мисс Эмилия, - сквозь зубы цедит его светлость, а я спешу уже в манипуляционную мыть руки и готовить инструменты.

За стенкой отчетливо слышны мужские голоса, Амадеус и Дориан, видимо о чем-то переговариваются, а, спустя несколько минут, его светлость уже заходит в небольшое помещение подсобки.

И как же я раньше не замечала, что он словно подавляет своим присутствием, угнетает и ужасно нервирует? Нет, пожалуй, нервировать меня он начал с самого начала. В остальных прегрешениях ранее замечен не был, поскольку являлся на мою голову лишь в тех случаях, когда я была слишком занята делами насущными и мало обращала внимание на происходящее вокруг.

– Располагайтесь, ваша светлость, - киваю на стул, выгружая на поднос стерильные бинты, раствор перекиси, вату и прочие вещи, которые могут понадобиться.

– Я уже обговорил с вашим дядюшкой детали поездки, можете не волноваться, - ставит меня в известность Колчестер, опускаясь на предложенный табурет.

Поднимаю изумленно брови. С чего он решил, что я должна волноваться. Сам меня куда-то тащит, вот пускай сам и разбирается.

– С дочерью вы тоже поговорите?
– тихо спрашиваю, не удержавшись от колкости, и тут же жалею о своей горячности.

Глаза Дориана опасно блеснув, тут же снова обретают обычную невозмутимость.

– Если вы настаиваете… - тянет мужчина, буравя меня нечитаемым взглядом.

Сглатываю сухим горлом, встречаясь с этим самым взглядом.

– Помилуйте, разве имею я право настаивать, - едва слышно хриплю.

Боже мой, Эми, неужели можно так нарываться? Где твои мозги? Срочно исправляй ситуацию!

– Это всего лишь была глупая шутка, риторический вопрос. Со своим ребенком я поговорю сама, естественно. Извините мне мою несдержанность, - опускаю глаза и принимаюсь молча заниматься укусом, чтоб еще больше не огрести проблем на свою голову.