Ещё в лесу, когда мы только шли к Миражному, а ей это оказалось очень нужно, она добилась того, что могло бы удивить даже старика Кадора. Не только один за другим открыла все узлы для Прикосновения Весны, но в три дня сумела освоить эту совсем непростую лечебную технику человеческого ранга среднего уровня. Да, до этого она усердно повторяла мои советы и училась прогонять энергию по меридианам, потратив изрядно фиалов с Росой для лечения после срывов. Но всё же совершила потрясающий воображение любого идущего скачок в познании техники, обойдясь без всякого свитка.

А вот затем, со всем остальным, меня ждало разочарование. Ничего сложнее одноузловых боевых техник она так и не освоила. Лезвие, Опора, Спина Медведя, даже никчёмные Иглы, что показал ей лишь для проверки, она везде сумела в итоге правильно провести энергию к символам обращений к Небу. А вот Шипы первого созвездия, для которых тоже открыла все узлы, по-прежнему ей не давались. Загадка. Была бы загадка, если бы я не подозревал – путь сражений – это вовсе не то, что её привлекает. Пусть. Я с этим давно смирился. Вышло так, что пока её самое опасное оружие – хороший меч. Вот только сейчас, когда я ухожу от них в поместье, этого совсем недостаточно для моего спокойствия. И снова мне приходится выбирать и рисковать. Я вздохнул:

– Мама, я оставлю вам охрану.

Остальное лучше всяких слов сказал Флаг, появившийся в моей руке.

– Тебе лучше знать свои, – она помедлила, – трофеи.

Я кивнул и коснулся кисета другой рукой. На этот раз в ладони появился браслет и веер. Коротко сообщил:

– Браслет позволяет не заботиться об остывании меридианов и выпускать десятки Игл. Средоточие у тебя достаточно велико для этого. Пользоваться легко, не тяжелее, чем жетоном Древних. Веером же и того проще. Это оружие достаточно прочное, чтобы использовать его как кинжал, и оно предназначено для сражений именно с призраками.

Жаль, что не догадался проверить его на призрачных Бабочках, но сейчас это неважно. Проследив, как мама надела браслет и засунула веер в карман рукава, я коснулся древком артефакта земли, на краю моховой подушки, рядом с костром.

– Флаг Сотни Убийств.

Ладонь ощутила, как дрогнуло древко, и я разжал пальцы:

– Призываю.

И снова гляжу в искажённую в вечном крике туманную маску сменяющихся лиц. Но в этот раз не спешу отдавать приказ:

– Не знаю кто вы, те, кого сектанты сюда засунули, не знаю, понимаете ли вы меня. Но тот гадёныш из Змей грозился, что я буду испытывать муки сотни лет. И вряд ли его устроило бы, что я всё позабыл и ничего не понимал в происходящем. Поэтому сначала напомню, что именно я убил того, кто заточил ваши души во Флаг. А затем попрошу, – я склонил голову, кланяясь туманной фигуре, – сохраните мою семью, пока меня не будет.

Замолчал, вглядываясь в маску, что сменяла лица один за другим: мужские, детские, женские. Наконец я снова увидел черты уже знакомого мне крепкого мужчины, и призрак кивнул. Я, скрывая удивление, повторил его жест и только теперь отдал приказ:

– Приказываю. Охраняй их.

И снова произошло удивительное: призрак развернулся, напоказ расставил ноги, сложил руки на груди и оглядел улицу, словно заправский стражник, а затем скосил на меня маску кричащего лица, и я развернулся к поместью, уже не удивляясь этому намёку. Очевидно, что души Флага и впрямь все понимают.

Я не стал рисковать, вламываясь в поместье Древних через окно, словно вор. Пусть здесь царит разруха, и этот дворец выглядит безнадёжно мёртвым. Но если сегодня он и разваливается от старости, то внук Мириота, возможно, увидит его целым. Если когда-нибудь рискнёт войти в Миражный.

Так что я обогнул опустевшее гнездо бабочки и остановился перед проёмом, который раньше перекрывали высокие двустворчатые двери. Положил Пронзатель у ног. Теперь мой поклон был гораздо ниже, а руки сомкнуты в приветствие практиков:

– Гость города просит прощения у старших за вторжение в их жилище. Но поместье разрушено и пришло в запустение, а младшему нужна вода. И не помешает любая мелочь, найденная здесь, что поможет ему добраться до Павильона Здоровья. Ещё раз прошу простить этого младшего.

Конечно же, я не дождался ответа, но хотя бы на сердце у меня стало спокойнее. Порог я переступил, сжимая древко Пронзателя и растянув сферу боевой медитации.

Но ничего не произошло. Меня не обдало жаром опасности, подо мной не провалился пол и не выскочил ждавший нарушителя сотни лет охранник Древних. Я обходил одну комнату за другой, находя везде одно и то же: запустение и разрушение. Впрочем, грязь и мусор лежали лишь в первых, имевших окна наружу, комнатах. Те, в которые я проникал, открывая двери, выглядели лучше. Впрочем, открывал это громко сказано. Створки рассыпались под моими пальцами, и лишь раз мне пришлось приложить силу, чтобы образовалась достаточная щель. Это тоже было странно. Я, родившийся в пустошах, не видевший дерева вволю, не настолько хорош в столярном деле, но сомневаюсь, что древесина так легко сдаётся годам, тем более то, которое выбрали для себя Древние. Дерево, что мы сожгли во дворе, стало лишь крепче после гибели.

Я шагал, всё сильнее углубляясь в поместье Древних и всё больше разочаровываясь. Разруха и запустение. Я видел остатки мебели, растений, тканей на стенах, возможно, картин. Но не находил ни следа от шкафов с книгами и свитками. Не видел оружия, доспехов или одежды. Да, я действительно пришёл сюда за водой, но втайне надеялся обнаружить и настоящие сокровища. Но на деле не нашёл даже завалящего жетона Древних, какие десятками лежали на прилавке у торговца в Гряде.

Более того, прошёл одноэтажное поместье из конца в конец, осматривая каждое помещение, но так и не нашёл самого важного для себя – воды.