Мур-старший не задержался. Вернулся быстро с тем же непроницаемым лицом, с которым смотрят на абсолютно чужих людей, до которых ему не было никакого дела. Встреча блудного папаши и незаконнорожденного отпрыска №. состоялась. Сейчас отца столичного прыща интересовал только единственный законный наследник.

— На выход, дома поговорим. — Ледяным тоном герцога можно было без магии поддерживать холод в погребах. Мур отвернулся от сына и сделал шаг к выходу...

Не верила, что Ник может отправиться вслед за отцом, оставив меня здесь. В подтверждении этого предположения Пантера обнял меня одной рукой и заявил, глядя в повернувшегося к нам спиной герцога:

— Я никуда не пойду без Эви.

Мур-старший остановился, после чего полковник снова достал платок. Герцог же развернулся и вошел в нашу камеру, не забыв щелкнуть пальцами. Полог тишины покрыл нас четверых, включая начальника полиции.

— Без... Эви? — повторил отец Пантеры, переведя взгляд с сына на меня.

Я невольно поежилась, кутаясь все в тот же сюртук. Колючий взгляд герцога мне совершенно не нравился, как и то пристальное внимание, которого я удостоилась.

— Без неё я никуда не пойду, — подтвердил Ник и осторожно обнял меня, давая понять отцу, что я для него неслучайный человек.

Признаться, мне стало не по себе. Это как-то не позволительно, обниматься в ночи с парнем на глазах у посторонних. Но если брать во внимание, где мы находимся и сам повод. К тому же учеба в академии внесла свои коррективы в линию поведения.

Защита Николаса выглядела очень даже надежной.

— Полковник, эту тоже освободить. Остальным, включая сотрудников полиции и ресторации, прочистить мозги. Чтобы они даже думать забыли о моем сыне и вчерашнем происшествии. Все ясно?

— Все сделаем, ваша светлость, — отрапортовал полицейский.— Память сотрем, эту девицу отпустим.

— Не эту, — в голосе Николаса зазвенел металл. Я почувствовала, как в камере стало холоднее на несколько градусов. От той резкости, что прозвучала в голосе Пантеры, от его непримиримого и даже нагловатого взгляда. — Не эту, а мою невесту.

Я едва не ахнула, услышав последние слова. То есть как это невесту?! Он зачем во всеуслышание заявил?! Приятно, конечно, но ведь это все не шутки.

Невозмутимый герцог изменился в лице, а полковник замер, боясь пропустить хоть слово. И только подчиненные господина Артура тянули шеи в попытке понять, что именно сейчас тут происходит. Полог тишины работал отлично.

Николас же решил ошарашить отца еще больше. Добавил:

— Эви, я надеюсь, ты примешь мое предложение?

Я знала, что у Ника иногда мозги отказывают. Заметила, едва познакомились. А вот с такими вывертами столкнулась впервые.

— Ты считаешь, уже пора? — осторожно поинтересовалась я и вывернулась из объятий. Но на всякий случай погладила руку Пантеры. Вдруг перенервничал парень, да с отцом не все ладно. Ник наперекор герцогу поступает, а тут я подвернулась.

— Вполне, — самоуверенность Николаса никогда не подводила. Даже сейчас анимаг умудрился поймать мою руку в капкан, сжать её.

Хотела вырвать свою конечность из захвата, только разыгрывать некрасивую сцену перед посторонними мужчинами совершенно не хотелось.

— Сын, взгляни, твоя девушка просто счастлива, — вставил свое слово герцог, развернувшийся к нам всем корпусом. Не скажу, что увиденное и услышанное порадовало Мура-старшего. Уголки его губ то и дело подрагивали, крючившись вверх. То ли смех разбирал, то ли язвительность зашкаливала, а при посторонних аристократ тоже не желал комментировать отпрыска.

— Ну так что Эви? — поинтересовался Ник, переключая мое внимание на себя.

Я глубоко вздохнула, попытавшись справиться с собой.

— Дай мне время, — попросила я, сжав в ответ пальцы Николаса. После моих слов на лицо парня набежала мрачная тень, будто он совсем не это желал услышать.

— Это отказ? — Зеленые глаза Пантеры недовольно сверкнули, а губы сжались в узкую полоску.

И как объяснить, что совершенно не хочется его обижать, только и замуж я пока не желаю. Мне бы доучиться. Чтобы в случае чего суметь саму себя обеспечивать. И никто, никто не смог бы распоряжаться моей жизнью, независимостью и наличностью.

А тем временем мужчины смотрели на меня как-то странно. Если в глазах герцога любопытство смешивалось с интересом и презрением (мне так показалось), то полковник принял меня за ненормальную. Я без труда разглядела сочувствие в его глазах и направлено оно было к... герцогу!

Но не эти двое умудренных опытом и промахами мужчин меня сейчас тревожили.

Именно они мешали и отвлекали одним своим присутствием, делая наш с Ником разговор по душам невозможным.

— Это я прошу время на размышление. Пожалуйста, — прошептала, глядя в глаза Пантеры.