Он начал что-то говорить, возможно, одно из своих дурацких пророчеств, и если бы я думал о нем, а не о Валерии, то, вероятно, либо застыл бы на месте, либо, спотыкаясь, вернулся бы в кабину лифта, изо всех сил ударив по кнопке ЗАКРЫТИЕ ДВЕРИ. Но я был зол на него за то, что он вторгся в мои мечты, и все, о чем я думал в тот момент - слова, сказанные мне профессором Беркеттом в тот день, когда я принес ему запеканку.

– Кусание языка в Ритуале Чудь - это всего лишь одна из церемоний перед встречей с врагом, - сказал он.
– Их много. Маори исполняли танец с боевым кличем, встречаясь лицом к лицу со своими противниками. Пилоты-камикадзе говорили тосты друг за друга и фотографировали свои цели, держа в руках бокалы с тем, что они считали волшебным сакэ. В Древнем Египте члены враждующих домов били друг друга по лбу, прежде чем достать ножи, копья и луки. Борцы сумо хлопают друг друга по плечам. Все сводится к одному: Я встречаюсь с тобой в бою, где один из нас победит другого. Другими словами, Джейми, не утруждай себя высовыванием языка. Просто хватай своего демона и держи изо всех сил.

Вместо того чтобы замереть или съежиться, я бездумно рванулся вперед, раскинув руки, как будто собирался обнять давно отсутствующего друга. Я закричал, но думаю только про себя, потому что никто не выглянул из квартир на первом этаже, чтобы посмотреть, что происходит. Ухмылка Террио - та, что всегда обнажала сгусток свернувшейся крови между зубами и щекой - исчезла, и я увидел удивительную, волшебную вещь: он меня боялся. Он прижался к двери, ведущей в фойе, но она открывалась в другую сторону, и он оказался в западне. Я его схватил.

Я не могу описать, как это произошло. Я не думаю, что даже более одаренный рассказчик, чем я, смог бы, но я сделаю все, что в моих силах. Помните, что я говорил о мире, дрожащем или вибрирующем, как гитарная струна? Так было и снаружи Террио, и вокруг него. Я чувствовал, что у меня трясутся зубы и дрожат глазные яблоки. Внутри Террио было что-то еще. Что-то, что использовало его как сосуд и не давало ему перемещаться туда, куда уходят мертвые люди, когда их связь с нашим миром гаснет.

Это было очень плохое существо, и оно крикнуло мне, чтобы я его отпустил. Или отпустил Террио. Может быть, никакой разницы и не было. Он был зол на меня и напуган, но больше всего удивлен. Он не ожидал, что его схватят.

Он сопротивлялся и ушел бы, если бы не был прижат к двери, я в этом уверен. Я был тощим ребенком, Террио был на пять дюймов выше меня и весил бы не меньше ста фунтов, если был бы жив, но живым он не был. А вот существо внутри него было живым, и я почти уверен, что оно вошло в Террио, когда я заставлял его отвечать на мои вопросы снаружи этой бакалейной лавки.

Вибрация усилилась. Она поднималась сквозь пол. Она спускалась с потолка. Верхний свет дрожал и отбрасывал жидкие тени. Стены, казалось, ползли то в одну сторону, то в другую.

– Отпусти меня, - сказал Террио, и даже голос его дрожал. Это было похоже на то, как если бы вы положили вощеную бумагу на расческу и подули на нее. Его руки взметнулись в стороны, затем сомкнулись и хлопнули меня по спине. Сразу стало трудно дышать.

– Отпусти меня, и я отпущу тебя.

– Нет, - сказал я и еще крепче его обнял. Вот оно, - помню, подумал я.
– Это Чудь. Я в смертельной схватке с демоном прямо здесь, в коридоре моего нью-йоркского дома.

– Я задушу тебя, - сказал он.

– Ты не сможешь, - сказал я, надеясь, что был прав. Я все еще мог дышать, но это были очень поверхностные вдохи. Мне стало казаться, что я вижу то, что находится внутри Террио. Может быть, это была галлюцинация, вызванная вибрацией и ощущением, что мир вот-вот взорвется, как хрупкий винный бокал, но я так не думаю. Я смотрел не на его кишки, а на свет. Он был яркий и темный одновременно. Это было что-то из внешнего мира. И это было ужасно.

Как долго мы стояли, обнимая друг друга? Это могло быть пять часов или всего лишь девяносто секунд. Вы могли бы сказать, что пять часов - это не реально, потому что кто-то обязательно зашел бы в дом, но я думаю… я почти знаю... что мы были вне времени. Единственное, что я могу сказать наверняка, это то, что двери лифта не закрылись, как полагается, через пять секунд того после того, как пассажиры выходят. Я видел отражение лифта за плечом Террио, и двери все это время оставались открытыми.

– Отпусти меня, и я никогда не вернусь.

Это было чрезвычайно вкусное предложение, как я уверен, вы понимаете, и я мог бы на него купиться, если бы профессор меня к этому не подготовил.

Он будет торговаться, - сказал он.
– Не позволяй ему сразу уговорить тебя. А потом он сказал мне, что делать, вероятно, думая, что единственное, с чем мне придется столкнуться, - это какой-то невроз, или комплекс, или как там это называется.

– Меня это не устраивает, - сказал я и продолжил обнимашки.