— Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. — Повторял он детскую считалочку, загибая пальцы на руке, в надежде, что это поможет сделать ему окончательный выбор.

Раскрыв пятерню веером, он как всегда, вдруг, решил:

— Оставим все!

И золотошвейный приют раскрасился яркими красками юбок и платьев воспитанниц.

Девушки носили теперь определенные цвета, на определенном году обучения. Например, малыши до семи лет, которые еще не подросли для занятий, носили желтое и их называли желторотиками. Первогодки одели оранжевый, двойки голубой, тройки салатовый. Дальше цвета темнели. Четверки — бирюза, пяточки — синий, шестые — сиреневый, семерки — зеленый, оттенка сочной весенней травы. Восьмерки — фиолетовый, девятки — красный в бордовую клетку и наконец, десятки одеты были в алый. Они были самыми нарядными, их шелковые юбки развевались по коридорам замка как огненные всполохи. К юбкам полагались красивейшие блузки разных фасонов, к платьям прекрасные, кружевные воротнички и манжеты. Наверх, в прохладные дни и зимой, воспитанницы одевали вязанные, шерстяные кофты. По требованию наставниц, они у всех были серого цвета. Это приглушало яркий низ, невидный на уроках из-под парт и настраивало девушек, на серьёзный лад. Но оттенки у серых кофт тоже были разные, от жемчужного, подходящего к постельным оттенкам первогодок, до грифельного, прекрасно сочетающегося с красным и фиолетовым. Длинна тоже была разной. Младшие девочки носили платья чуть ниже колен, потом они становились длиннее и к десятому году достигали пола. Чем старше становилась воспитанница, тем изысканней и взрослее становился её силуэт.

В двери постучали.

— Войдите. — Разрешила дриада, стоявшая возле Сальмы. Она как раз показывала ей, где лучше сделать последний стежок.

В комнату вошла Спика с опухшими от слез глазами, но сейчас уже успокоившаяся. В мастерской громко зашушукались.

— Проходи и присаживайся на свое место Спик. — Разрешила Лесьяра.

Девушка прошла, колыхнув алой юбкой и села рядом с Сальмой. Ту просто раздувало от любопытства она чувствовала, что если сейчас же не получит ответы на свои вопросы то просто взорвется как гриб — пшик, который высыхал на солнце и лопался, с громким хлопком отправляя в полет свои споры.

— Где Сбежа? — Шепотом, наклонившись в сторону Спики, спросила Сальма.

Спик хотела ответить, повернулась к соседке и набрала воздуха в грудь.

— Говори громче, здесь всем интересно. — Разрешила наставница, с улыбкой. Она не ходила искать Сбежавшую, но знала, что та пропала и волновалась о подопечной. По виду пришедшей, дриада поняла, что все разъяснилась и хотела знать подробности.

— Сбежа упала со стены в реку во сне. — Начала рассказ Спика.

Девушки одновременно охнули от ужаса. Некоторые прикрыли ладошками роты, кто-то схватился за голову.

— Но её спас рыбачивший неподалеку оборотень. — Поспешила успокоить она всех присутствующих. — Сбеж ему очень понравилась, он предложил ей выйти за него замуж и в благодарность за спасение она согласилась. — Озвучила Спик, рассказанную ей дядюшкой Варди историю.

— Сбежка, что же не будет участвовать в отборе? — Удивилась Хатиса.

— Нет. И она больше не вернется в приют, жених сразу увез ее, как только подписан был брачный договор. — Пояснила Спика, и всхлипнула.

Они делили со Сбежкой комнату все десять лет и были как сестры. Она уже скучала по своей подружке. И было горько от того, что им не дали даже попрощаться.

— Оборотень был проездом в городе и очень спешил. — Промямлила девушка, утирая рукавом слезы.

Воспитанницы не спрашивая разрешения повскакивали со своих мест и подходили к плачущей навзрыд Спике. Её стали ободряюще обнимать и похлопывать по спине.

— Она обязательно напишет тебе. — Проговорила стоявшая в стороне дриада. Она задумчиво смотрела в окно, подперев подбородок одной рукой. — Другой берег не так и велик, возможно, вы еще встретитесь…

— О! Я совсем забыла, Музыку просил прийти в свой кабинет Дядюшка Варди. — Сообщила Спик.

Он летел сначала над рекой, гонимый ветром, потом кружил над дощатой поверхностью моста, не соприкасаясь с ним. Сделанный из отрезка органзы, белый, полупрозрачный платок с алой вышивкой. Его края трепетали на ветру как крылья бабочки, то опускаясь с потоком воздуха то, снова взлетая вверх. Его несла к нему сама судьба. Оборотень стоял на берегу в месте, где Людской мост соединялся с берегом, и смотрел, на яркую вещицу не отрываясь. Когда платок приблизился волк, резко выбросив вперед руку, и схватил нежную ткань, смяв в кулаке, он прижал платок к лицу и жадно вдохнул аромат.

Оборотень дернулся и проснулся. Он всегда просыпался, когда во сне наступал этот момент, как только вспоминал этот запах, все его тело болезненно требовало действий.

— Моя! — Билась единственная мысль в голове. — Иди и забери! — Рычал его волк, а утренняя эрекция становилась болезненной.

Вот уже три года он мучился и не мог забыть аромат неизвестной девушки. Платок, принесенный ветром в тот день, разрушил его спокойный мир и лишил покоя. Аверьян, по сложившейся у него теперь привычке, потянулся к карману куртки висевшей на стуле и достал причину всех своих бед. Он приложил его к лицу как тогда, втянул воздух и тут же разочарованно выдохнул. От её запаха давно ничего не осталось. Он весь выветрился из ткани, отчетливо сохранившись лишь в его голове. Тряхнув черными, короткими волосами он откинулся на подушки.

Три года назад он впервые приехал в город Встреч, сопровождая на отбор своего лучшего друга и сына альфы их стаи Тормода. Счастливый, свободный, полный планов на будущее и надежд. Он сам не собирался участвовать, его родители два года назад с трудом собрала деньги для выкупа невесты старшему сыну, а Аверьян был третьим, последним мальчиком в семье. Они были не богаты и входили в средний по зажиточности класс стаи, и Авер не собирался седеть на шее у родителей, на жену хотел заработать сам. Недавно он выкупил участок леса, где собирался заложить золотоносный карьер. Два года, он практически безвылазно провел в лесах, беря пробы грунта, делая раскопки, в экспедициях его часто сопровождал друг детства Тор, когда-нибудь он тоже станет альфой их стаи.