И они посмеялись.

Не громко. Без напряжения. Но достаточно.

Он повернулся и посмотрел на нее в первый раз и она была очаровательна и улыбалась.

Тогда он попытался скрыть свое смущение, отвернувшись к экрану.

Затем они посмеялись еще. Не потому, что это было смешно. Может потому, что это было не смешно. Это было глупо и бессмысленно и так… легко. Так глупо и безопасно. И они смеялись. И они придвигались друг к другу все ближе и ближе и когда фильм наконец закончился, Феликс обнял ее за плечо и он повернулся к ней и понял, что от него разит и требуется ванна.

Она уже вставала.

— Мне нужно в душ, — сказала она ему, довольно застенчиво. Он усмехнулся.

— Мне, тоже.

— O! — откликнулась она. — Хочешь пойти первым?

— Нет. Я могу воспользоваться другим.

— Но Кот уснул.

— Да уж. Ладно, я подожду.

— Ты уверен?

— Да уж. Ступай.

— В самом деле?

И он взглянул на нее и они снова рассмеялись.

— O'кей, — промолвила она. — Я только на минуточку.

— Не торопись, — отозвался он ей вслед.

И именно это имелось в виду. Потому, что он испугался опять.

Он оставался испуганным, все время, пока слушал как текла вода и его сердце колотилось, потому, что он знал…

Он знал…

Он знал, что у него ничего не получится.

Он не знал, почему. Еще нет. Не понятно. Он только знал, что это так. И что это несправедливо.

— O'кей! — весело позвала она. — Твой ход!

Он допил выпивку в один глоток и поднялся и затянулся и выпустил дым. Затем он вошел в спальню.

Совершенна, невероятно прекрасна. Расчесывающая свои волосы в тускло освещенной спальне, свет из ванны мягко освещает ее спину и обнаженные плечи аккуратно обернутые в огромное, чистое, белое полотенце и он не порицал ее за это. На первый взгляд они оба, богатые и сильные и нуждающиеся друг в друге. Что в том, что она делает, не так. Просто еще больнее.

Он кое-как прошел мимо нее и окунулся в яркий свет ванной. Ему даже удалось закрыть за собой дверь не хлопнув ею. Он сбросил свою одежду и погрузился в огромную заполненную ванну, хранящую ее запах и омоющую его, но этот запах не исчезнет.

Почему я не могу ее взять? Почему я чувствую, что не могу?

Почему я чувствую, что не могу пока?

Что, черт возьми, мне еще нужно сделать?

Конечно, они все еще там и, да, они все еще кусают людей. Но это не моя вина! Христе! Я сражался и сражался и все остальные были мертвы. Они убили всех остальных. Я должен чувствовать себя недостойным, потому, что они не добрались до меня пока? Что за любопытная самурайская херня происходит здесь? Это болезнь или что? Синдром Самурайской Херни Джека Кроу?

Это нечестно!

Я больше не желаю надирать ничьих задниц. Я боюсь, черт побери! Это несправедливо, чувствовать, что я должен.

Чувствовать, насколько я должен.

Я не хочу, чтобы этот проклятый факел перешел ко мне. Этот факел губит людей. Он губит всех.

— Я не верю в это дерьмо! — громко закричал он в каскад льющейся воды.

Но это была истина.

Но может быть это была истина только… сейчас. Может это из-за горя и тому подобное. Да! Это именно так! Я просто вымотался и устал и мои товарищи ушли и я чувствую, будто я пользуюсь ими сейчас но…

Но это пройдет.

Верно?

Правильно?

Он прождал больше часа, чтобы выйти. Чтобы прокрасться, на цыпочках, выключив свет в ванной, прежде чем он открыл дверь.

Она спала. По крайней мере она лежала на темной кровати и этого было достаточно для него. Он прокрался мимо нее в гостиную и нашел в шкафу дополнительное одеяло и закутался в него на диване и выключил свет — не издав ни звука.

Завтра это пройдет.

Правильно.

Но среди ночи звук плача разбудил его. Он встал с дивана и пошел к ней, но звук затих. Это была Даветт?

Это из-за меня?

Это когда нибудь закончится?

На следующее утро она была милой и дружелюбной и любезной, как будто ничего не произошло, и он знал, черт возьми, прекрасно, что он ранил ее чувства, но…

Но он не желал думать об этом сейчас.

Кот пришел немного позже и он был дрожащий и поседевший, но он вернулся.

Они ни о чем не говорили, пока заказали и ждали завтрак и затем его доставили и они уселись вместе и съели его, и именно где-то посреди завтрака. Кот посмотрел на Феликса и поблагодарил его.