Он остановил меня, вскинув руку, и сказал:

— Ни о какой неловкости не моет быть и речи. Вам нравится? Вы довольны покупками?

— Как же можно быть недовольной? — мне хотелось петь и смеяться, но ночью это было бы крайне неразумно.

— Вот и хорошо, — пробормотал он и потянул ворот рубашки указательным пальцем. — Но вы не застегнули платье?

— Попрошу Джоджо… — я машинально потянулась к лифу, но господин Тодеу меня опередил.

— Позвольте, я помогу вам, — он положил ладони мне на плечи и медленно развернул меня к себе спиной.

Я не подумала воспротивиться, не посчитала это чем-то возмутительным и неприличным. Наоборот, всё это казалось продолжением волшебства этой ночи — то, что мужские пальцы коснулись моей шеи, прежде чем ухватить крохотные жемчужные пуговички.

И как-то совсем некстати вспомнилось, что под платьем на мне нет абсолютно ничего, и что когда я переодевалась, то дверь была открыта… Хотя не понятно, почему она была открыта… Я ведь видела, что закрыта… И кошка… А где, собственно, кошка?..

Но оглянувшись в поисках Проныры, я сразу же забыла о кошке, потому что встретилась взглядом с господином Тодеу. Оставалось только удивляться, как он справлялся с застежками и при этом смотрел на меня.

— Вам очень идёт, — произнёс он хрипловато. — Поднимите, пожалуйста…

— Что? — прошептала я, потому что он замолчал, а глаза горели, горели, и словно спрашивали о чем-то, и о чем-то молили.

— Волосы, — сказал он и встал так, что я уже не могла его видеть. — Поднимите волосы, они цепляются… за пуговицы…

— Просто перебросьте их, — ответила я, глядя теперь в зеркало, — со спины на грудь.

В зеркале отражалась только лохматая макушка моего хозяина — он наклонился, чтобы было легче справиться с застежкой, но я услышала, как он вздохнул — тяжело, осторожно, стараясь, чтобы я не заметила.

Не заметила его страсти…

Ведь это была страсть, я не могла ошибаться. Слишком много я видела вожделеющих мужчин. Но ни один не вел себя так… деликатно. Будто боялся спугнуть птичку с ветки… И если совсем мечтать, то вот бы сейчас опять опрокинулась свеча, и мы оказались в полной темноте… Потому что в темноте легче потерять голову…

Но свеча не опрокинулась, продолжая гореть ровно, освещая комнату золотистым мягким светом. Я закрыла глаза, наслаждаясь прикосновением сильной руки, когда господин Тодеу осторожно перекинул мои волосы со спины. Пряди скользнули по ткани платья, и следом за ними скользнула мозолистая ладонь — будто бы для того, чтобы пригладить мои волосы… Будто бы…

— Вы очень красивы, — услышала я шёпот над самым ухом. — На празднике вы затмите всех.

— Я буду в маске, меня никто не увидит, — шепнула я в ответ, по-прежнему не открывая глаза, потому что знала — стоит лишь открыть, и я увижу мужскую руку на лифе платья. Как раз там, где ей не полагалось бы быть. И мне придется либо отстраниться, либо… согласиться… Только я не находила в себе сил на первое, и отчаянно боялась второго…

— Маска не скроет вашей красоты, — продолжал господин Тодеу. — То, как блестят ваши волосы… как вы сложены… — рука его переместилась на моё плечо — уже откровенно поглаживая, лаская, оглаживая шею снизу вверх, зарываясь в распущенные пряди, сжимая затылок, чуть разворачивая меня к себе.

Сердце у меня затрепетало, как птичка в клетке. Сейчас он поцелует меня. Вот прямо сейчас…

Это было самое волшебное волшебство. Я не помнила ни единого раза, чтобы так мечтала о поцелуе. А мне этого хотелось — по-настоящему, без кокетливой игры. Хотелось, чтобы господин Десинд обнял меня крепко-крепко и так же крепко поцеловал. Что плохого в одном поцелуе? И в том, что под платьем у меня нет даже тонкой рубашки?..

— М-м-м… м-могу я надеяться, Элизабет?.. — выдохнул он, неожиданно начав заикаться, и я уже приоткрыла губы, чтобы сказать «да».

Но сказать ничего не получилось, как не получилось и поцеловаться, потому что в дверь загрохотали кулаки и послышались голоса, которые выкрикивали «хозяин! хозяин!».

Я отшатнулась, как будто нас могли застать, и господин Тодеу выпустил меня из объятий — медленно и неохотно, но сразу же.

— Что там случилось? — проворчал он, взъерошив волосы и глядя на меня голодными глазами. — Как не вовремя…

— Так проверьте, что произошло, — подсказала я, понимая, что всё случилось как раз-таки очень вовремя.

Просто уместнее не бывает. Потому что глупая Миэль готова была позабыть обо всем и рухнуть в пропасть, решив, что умеет летать.

Теперь мне было и неловко, и стыдно, я избегала смотреть на хозяина, стук в дверь всё усиливался, а господин Тодеу всё стоял в моей комнате…

— Да идите уже, — взмолилась я. — Мне надо переодеться.

Но и после этого он ушел не сразу. Потоптался на месте, остановился у порога, оглянулся, будто ждал, что я окликну его. Только я не окликнула, и сразу же заперлась, когда хозяин вышел. Приникнув к двери, я слышала, как в прихожей стало шумно — застучали сапоги, взволнованные голоса наперебой говорили что-то про отвязавшиеся барки.