На пике, когда я утратила окончательную связь с реальностью и остались лишь глубокие толчки, пятно звездного неба над головой, да одуряющий запах смятой травы, я наконец стала погружаться в омут обещанной невозвратимости. Словно почувствовав момент, в котором сияющая смертная максимально полно доверилась воле древнего, Хэм опрокинул меня на себя, все еще твердый и, пожалуй, слишком большой, дабы плывущее в крови удовольствие перестало окрашиваться пульсирующими вспышками боли. Я приподнялась над ним, ловя приоткрытыми губами освежающую прохладу солоноватого бриза. Но даже мое дыхание в эту ночь принадлежало Аспидам.

Рот тут же заполнила пульсирующая тяжесть мужской плоти. Если бы не золото струящихся по обнаженному торсу волос, я бы даже не поняла, кто из сидов предпочел овладеть мною подобным способом. Практически синхронно на поясницу легли горячие ладони, тяжелые и властные. Надавили, слегка прогнули… Словно существо, которому они принадлежали, привыкло подчинять и владеть.

Капитан обхватил мою талию и потянул назад. Я уже ни черта не соображала и лишь безропотно подчинялась малейшему велению своих неумолимых любовников. Как будто вдруг превратилась в старательную ученицу, которой на самом деле никогда не была. Я уже не стонала, даже дышать удавалось с трудом. Чувство предельной наполненности выжигало всякое противление каленым железом. Оргазм, подобно булавке коллекционера-энтомолога, пронзил мой разум, и тот поверженно забился в агонии словно редкое, беспомощное насекомое.

Все, что происходило дальше, я помнила как череду ослепляющих вспышек, образы сияющих сплетенных тел, хриплое дыхание и громкие крики освобождения. Это было прекрасно. Это почти уничтожило меня.

В себя, я пришла от укуса.

Ойкнув, неграциозно дернулась, тут же повернувшись на прозвучавшие за моей спиной смешки. Кусал Крайт, и кусал, как бы нелепо это ни прозвучало, за мой зад. Скулы его покрывал румянец, взгляд выражал удовлетворение. Он уже был частично одет, в отличие от Эфаира и Хэма, которые успели одеться полностью. Все смотрели на меня весело и шало, со смесью откровенного торжества и нежности.

Я смущенно отвернулась и спрятала лицо в ладонях. Укус, еще один, в дополнению к тем, которые оставил на память Хэм, горел, будто посыпанный перцем. Однако, несмотря на это, я вдруг почувствовала, как изматывающая ломота во всем теле пошла на убыль, туман перед глазами исчез, а мысли перестали путаться. Следовало подняться, найти одежду и привести себя в порядок. Но душевно я была раздавлена и не находила в себе сил принять факт свершившегося. Хотелось уткнуться лицом в колдовскую траву да так и лежать, призвав в мысли спасительную пустоту.

— Вставай, — приказал Эфаир. — Мы проводим тебя до границы леса.

От звуков его повелевающего голоса меня сотрясла мелкая дрожь, и я тут же распознала в ней неодолимый зов вожделения. Я почти заскулила и от осознания собственной никчемности, неспособности противиться, выворачивающей все мое нутро похотливой податливости, ужасно, просто чудовищно разозлилась. Одним рывком, стоившим титанических усилий, я все же поднялась и прошипела.

— Ненавижу!

— И ты имеешь на это полное право, — согласился Хэм.

Секс сказался на нём сильнее остальных. Его желто-оранжевые глаза горели точно два раскаленных солнца. Истаяло окружавшее его плотное марево агрессии, обретенный покой сгладил резкие черты, изгнал свойственную ему в обычные дни воинственность.

— Но такова наша природа и наша кара. Будь у нас выбор, ты осталась бы нетронутой.

Он взял меня за руку. О, как я упивалась этим прикосновением! Все меркло по сравнению с блаженством, которое разливалось по венам от того места, где соприкасалась наша кожа.

— Ты должна призвать силу своей крови, — властно, буквально пропитанный древнем могуществом, приказал Хэм. — Она поможет тебе.

— Когда мы уйдем и впечатления померкнут, ты сможешь избавиться от гнета чар, — развил его мысль Эфаир, делая ударение на слове «ты».

Сиды всячески подчеркивали мое происхождение и вытекающие из него возможности. Я глубоко вдохнула и шумно выдохнула, пытаясь взять себя в руки. После их слов у меня появилась слабая надежда пережить наше знакомство, избежав губительных последствий. Впрочем, то, что следом произнёс Крайт, вернуло отступившую было панику.

— Когда к тебе придут… — вступил в разговор златовласый, — покажи им укусы. Через пару месяцев они сойдут, но до тех пор будут тебе вместо охранной печати.

— Кто придет? — зная, что не стоит ждать ничего утешительного, испуганно уточнила я.

— Низшие. Падальщики. Кто захочет вкусить сладкой плоти той, кто в нарушение наших законов узнала о существование иного мира. Но не бойся, они не тронут тебя, если ты обуздаешь свой страх и предъявишь им доказательство нашей опеки.

Эфаир усмехнулся и усмешка его была печальна.