В прихожую с виляющими хвостами вбежали Мад и Дирт. В мои руки уткнулись влажные носы. Дирт потерся о мое бедро, толкая меня к Оуэну. Все еще согнувшись с наполовину снятым носком, Оуэн рухнул на стену. Он выругался и дал команду собакам уйти в другую комнату. Обиженные, они ушли, опустив головы и поджав хвосты.

— Подожди здесь. — Он побежал наверх.

В доме было темно, если не считать тусклого света над головой и мягкого свечения, исходящего из гостиной. Наверху, в коридоре, вспыхнул свет. Я стянула носки. Спустя минуту вернулся Оуэн в сухой рубашке. Он также сменил джинсы на серые спортивные штаны.

— Ты можешь там переодеться. — Оуэн протянул мне полотенце и фланелевую рубашку, затем указал в сторону ванной.

Я побежала по коридору, стуча зубами, и после того, как я вытерлась и переоделась, я направилась в главную часть дома, откуда виднелся свет. Оуэн стоял у буфета, спиной к комнате. Собаки лежали, свернувшись на гигантских подушках перед камином. Когда я вошла в комнату, их хвосты начали вилять, и они подняли головы.

Оуэн открыл бутылку бурбона и налил себе. Также он добавил два кубика льда.

Я устроилась на кожаном диване и поджала под себя свои голые ноги, натянув на колени рубашку. На кофейном столике лежали журналы: «Исполнители Камаро», «Архитектурный Дайджест», «Голубые Воды Мореплавания». На расстеленном белом полотенце были аккуратно выложены детали разобранной машинки. Было слишком темно, чтобы более четко рассмотреть комнату, но он проделал кое-какую работу. На полу лежали новые, более роскошные, ковры. Каменную полку украшали вазы, наполненные ракушками и морским стеклом. Не заглядывая внутрь, я знала, что они были наполнены именно тем, что мы собирали вместе на протяжении многих лет.

Мои руки потянулась к подвеске из морского стекла, лежащей у меня на груди. Мы оба сохранили их все.

— Вот. — Оуэн подошел ко мне, привлекая мое внимание.

— Спасибо. — Я понюхала содержимое стакана. Бурбон. — Ты проводишь с бабулей много времени. Вы оба: ты и твой крепкий алкоголь.

Его рот скривился. Он присел у кофейного столика и повернулся лицом ко мне.

— Вы разговаривали? — Его голос был обеспокоенным.

Я покачала головой.

— Она спит. А что?

— Ты стояла снаружи под проливным дождем. — Он наклонился вперед, упираясь локтями в колени, в руках он держал стакан. — У тебя был тот же взгляд, как и раньше, когда ты была готова убежать.

Например, сбежать. Я опустилась на диван.

— Ты обычно бегала на пляж, когда была расстроена.

Я моргнула, потрясенная тем, что он вспомнил. И, судя по его тону, ему все еще было не все равно. Я посмотрела на нетронутый стакан в своей руке. Когда я вдохнула, в нос ударил сильный и резкий запах. Мне не нравился крепкий алкоголь; вкус и цвет напоминали мне об отце. Также он ослаблял мое сопротивление. Я начинала видеть ауры.

— Что тебя беспокоит? — Оуэн отхлебнул из своего стакана.

Когда я не ответила ему сразу, он толкнул меня коленом.

Я дернулась и поджала колени еще сильнее. Его близость ошеломила меня.

— Ты прав, — призналась я. — Все дело в доме. «И в моей возможной неминуемой кончине», — мрачно подумала я.

Мой взгляд все еще оставался прикованным к стакану в моей руке. К черту. Сегодня был поганый день. Я залпом выпила бурбон. Мое горло обожгло, словно огнем, и жидкость протекла к животу. У меня из легких словно выбили весь воздух.

— Сильное дерьмо. — Я посмотрела на пустой стакан.

Оуэн продолжал изучать меня, и я пожала плечами в извиняющем жесте. Он проделал в доме так много работы, и я почувствовала себя погано.

— Плохие воспоминания. — Я постучала по своему лбу. — Мне нужен воздух.

— Хочешь о чем-нибудь поговорить? — Я покачала головой, и он потер большим пальцем свой подбородок. — Тогда ты не будешь возражать, если я задам тебе вопрос?

Я сжала стеклянный кулон, перекатывая его по изящной цепочке туда-сюда.

— Все в порядке. — Я вытянула последнее слово, так что оно получилось одним длинным слогом.

Его лицо стало серьезным, и я напряглась. Нервы трепетали у меня в животе, как бумажные ветряные мельницы. А затем показалось, что в комнате стало еще тише, не считая потрескивания пламени в камине.

— Почему ты покончила с нами?

Я моргнула от его прямоты, рот раскрылся. Кулон упал мне на грудь. Печаль в его тоне выстрелила мне прямо в сердце. Это причиняло боль, напоминая о том, как много я потеряла за эти годы из-за одного момента, когда я потеряла контроль.