Я потрепал Ламуса по перьям, поблагодарил и попрощался. И тот под восхищенные возгласы толпы и разухабистое «йо–хо–хо» Верлима взлетел ввысь.

Разговор с Вуиврой неотступно вертелся в голове. «Иди в светлый храм, ты знаешь, где он». Легко сказать. Мне был известен только один, Комтеон. Да и тот разрушенный. Но алтарь там был, так что, возможно, этого хватит. С другой стороны, ну, приду я туда, и что? Как Нариэля призывать? Ни книги, ни иных атрибутов у меня для этого нет. Да и попасть в землю Мертвых, не будучи оборотнем, нельзя. Эх, поздно я к Вуивре пришел, на сутки бы раньше…

— Раскаленных углей тебе в штаны! Смотри, куда прешь, разява! — возмущение гнома с суровой физиономией, уткнувшегося лбом в мой локоть, отвлекло от размышлений.

Под теплым сиянием хрустального шара подземная улица бурлила от снующих туда–сюда жителей. На том месте, где вчера стояли столы, раскинулся рынок. Сквозь монотонный гул толпы то и дело прорывались задорные реплики торговцев. Стараясь больше никого не зацепить, я пробрался к лестнице и поднялся к своему новому жилищу.

Открыл дверь. За столом вместе с Марусей сидели Элмер и Вальтер.

— Явился не запылился, — проворчал повернувшийся на скрип петель староста. — Где тебя носило, Рокот?

— Совсем с ума сошел? — вскочив со своего места, заорал на меня Командор. — Я тебе говорил — одному ни шагу?!

От такого приема внутри все закипело. Морок опять попер наружу, игнорируя мои попытки успокоиться.

— Да пошел ты! — взвился я. — Куда считаю нужным, туда и иду, никто мне не указ!

— Хватит, ребята, хватит, — между нами вклинился Элмер. — Разойдитесь. Но вообще–то, Рокот, Вальтер прав. Ты не имеешь права рисковать собой. Да что у тебя с глазами–то?

За словесной баталией я даже не заметил, что Маруся вышла на балкон. Сквозь ячейки рыбацкой сети было видно, как она стоит, опираясь локтями о перила.

— Темнею потихоньку, — я дернул плечом, освобождаясь от лапищи старосты, и пошел за девушкой.

За спиной послышалось бурчание Командора и реплика Элмера:

— Ладно, пойдем, ему сейчас и без нас достанется.

Лимонный аромат раскрывшегося цветка стильвены обволакивал. Снизу доносились восклицания толпы гномов, над которой продолжал наворачивать круги холценгольф. Я встал рядом с Марусей и тихо произнес:

— Вернулся через пару дней, как и обещал.

— Угу, — кивнула она, не оборачиваясь.

— Записку же оставил…

— Да, конечно, — Маруся повернулась и посмотрела куда–то сквозь меня пустым взглядом.

Я почувствовал, что мной снова начинает овладевать злость, но все–таки смог взять себя в руки и на выдохе спросил:

— Вот скажи, как называется мужик, который для решения своих проблем зовет женщину?

В ее взгляде явно что–то поменялось, но она промолчала.

— Хорошо, слушай, — вздохнул я и начал рассказывать о своем приключении.

О том, что я оказался мороком, естественно, решил умолчать, незачем пугать девчонку. По ходу повествования Маруся потихоньку оттаивала, а когда речь зашла о Лексе, в ее глазах появились теплые искорки.

— Именно поэтому и не мог взять с собой ни тебя, ни кого–то из друзей, — закончил я, — ведь приближалось полнолуние. Зато теперь с оборотнем покончено, и тебе ничего не угрожает

— А я и не боялась, — усмехнулась она и с легкой улыбкой добавила: — Понятно, что тебя не переделать. Ладно, пойдем, отметим ваше с Лешкой счастливое избавление. Говорят, в местных тавернах подают очень неплохое вино.

В трактире «У кривого Плима», расположенного прямо под лестницей, посетителей почти не было. Чтобы войти в низенькие круглые двери, пришлось пригибаться. Помещение было небольшим, но довольно уютным, и чем–то напоминало домик хоббита.

Обслуживал нас сам хозяин: худощавый пожилой гном с седыми лохмами и черной пиратской повязкой на правом глазу. Он поставил на стол большую бронзовую тарелку с фруктами и, держа крючковатыми пальцами глиняный кувшин, разлил по кубкам прозрачный голубоватый напиток.

Я сделал глоток, подержал его во рту, чтобы лучше почувствовать вкус. Он показался мне пряным, с нотками груши, лесных ягод и горной лаванды. Глотнул еще раз, немного согрел напиток, к букету ароматов добавились вкусы земли, опавшей листвы и каких–то грибов. Необычно. Никогда такого не пробовал.

— А сейчас, значит, ты собрался к Бабе–Яге? — спросила Маруся, оторвав меня от дегустации.

— Ага, — кивнул я, машинально оценивая послевкусие.

— Там точно не опасно?

— Нет, — я покачал головой, — мне просто нужно поговорить с ней.