Значит, теперь мне придется бороться не только с врагами, но и с собой. Бодрит.

Выполнено задание: Узнать причину вспышек ярости.

Получено опыта: 700.

Видение +5.

Получен уровень: 19.

Нераспределенных параметров: 3.

Вокруг меня плескалось золотистое облако, но даже ап сейчас не обрадовал. Прочитав сообщение, я поднял глаза на королеву и спросил:

— В люмена я превратился, когда получил амулет, а что заставило меня стать мороком?

— Мне иш–швестен только один шпош–шоб, — подумав с минуту, ответила королева. — Ритуал Перерош–шдения: на ш-шертвенной плите темного храма нуш–шно окропить кровью люмена каменную пирамиду.

Кровь люмена я давал Кархуму, но там никакого темного храма и в помине не было. А если был? Или шаман слетал куда–нибудь? Не может быть, не верю. Он ни разу не обманул меня, не предал. К тому же… Да, верно, если бы он использовал мою кровь на таинственном жертвенном камне, то сам бы стал мороком. Он, а не я. Значит, я лично должен был присутствовать при окроплении.

И тут меня осенило: плита у тропы Черного монаха! Выложенные пирамидой камни, кровь от схватки с боевыми ежиками — все сходится! Недаром тогда показалось, что кто–то специально меня подтолкнул. Некто захотел, чтобы я стал мороком!

Знание мира: +2, текущее значение: 77.

— Но кто все это устроил? Марсель, использовав невидимость? Или Шериус? — спросил я скорее у самого себя. — Нет, тогда бы они знали, что я призыватель, и вели бы себя совсем по–другому. Тогда кто?

— Это неведомо мне, ш-штранник, — покачала головой Вуивра.

— И что же мне теперь делать?

— А ш-што тебе нуш–шно?

— Пробудить Нариэля. Избавить Мелизору от разгула Тьмы.

Она удовлетворенно кивнула, словно я оправдал ее ожидания.

— Иди в светлый храм, ты знаеш–шь, где он. Только там мош–шно провести ритуал призыва.

Получено задание: Отыскать светлый храм.

Я встал и неохотно стянул с руки волшебный браслет.

— Возьмите, ваше величество. И примите мою огромнейшую благодарность. Без вашей помощи мне никогда не удалось бы в этом разобраться. Спасибо.

Она протянула мне хвост, я осторожно надел на него Кольцо Взгляда в прошлое и поклонился. Величаво кивнув, Вуивра исчезла под водой.

— Подлетаем! — проклекотал Ламус, делая крутой разворот вокруг острого пика. — Где садиться?

То, что Хорнгальд совсем близко, я понял по все усиливающемуся грохоту молотков.

— Давай на площадь! — перекрикивая свист ветра, скомандовал я.

— Не вижу твоей избушки, странник. Ты держишь ее в горе?

Вот, прямо по больному… Как она сейчас?

— В Треглаве осталась, — с горечью ответил я. — Не смог ее забрать оттуда.

Холценгольф покачал головой и беспокойно шевельнул крыльями.

— Жаль. Она ведь мне почти родич.

— В смысле?!

— Ноги у нее птичьи.

Едва мы опустились у фонтана, как гномы, большинство из которых ни разу не видели холценгольфа вблизи, высыпали из пещер, изумленно таращась на Ламуса. Среди зевак я заметил и Ронду с Тудеримом.

Со словами «Надо с Лаврентием поздороваться» Диоген тут же слинял. Похоже, предположение о наличии совушки недалеко от истины.

Когда я спрыгнул со спины птицы, окружившие нас гномы расступились, и вперед вышел Верлим.

— О, Рокот! Ты как всегда в своем стиле, вечно тебе на месте не сидится. Привет, Ламус, давно не виделись.

Я усмехнулся, а холценгольф склонил голову.

— Король знает большую птицу! Король знает большую птицу! — пронеслось в толпе.

— Послушай, друг, а давай сделаем кружок над городом, — с хитрой улыбкой обратился к холценгольфу гном.

Кто бы сомневался. Чтобы Верлим не воспользовался случаем еще немного повысить свой авторитет среди подданных?

— Почту за честь, ваше величество, — степенно ответила птица.

Гордо выпятив грудь, король забрался на спину холценгольфа по заботливо выставленному крылу. Уселся на его шее, обвел торжествующим взглядом зевак и игриво подмигнул стоявшей ближе всех Ронде.

— А ну–ка, иди сюда, храбрая воительница, — скомандовал Верлим. — Посмотрим, не боишься ли ты летать.

Лицо фальшивомонетчицы стало пунцовым. Она открыла рот, но так ничего и не смогла произнести, лишь беззвучно шевелила губами. Тудерим выпихнул ее из толпы, а король подал руку. Ронда, явно млея от такой чести, уселась рядом с ним.