Еще раз обернувшись к телу Архома, я вдруг осознал: ведь он единственный, кто мог излечить меня от оборотничества! Надо было не убивать, а брать в плен. Вот ведь дурак… А впрочем, поделом мне, нефиг топить себя в ярости.

После гибели шамана магические нити, опутавшие моих друзей, рассыпались. Освобожденный филин старательно кидал живительные сгустки то в Копуса, то в Архома. Бесполезно — оба были мертвы. Маруся, вжавшись спиной в стену, смотрела на меня с откровенным испугом. Подплыла Фрося и зависла над окровавленным телом.

— Так ему и надо. К потолку привязал. Плохой, плохой он, — затараторила девочка. — Меня так еще никто не обижал, ни…

Серый вдруг прервал ее, подняв вверх руку с факелом.

— Ну–ка, дай глянуть.

— Что? — не понял я.

— Не, все норм, забей.

Маруся немного пришла в себя и теперь тоже стояла рядом, заглядывая мне в глаза. Спасаясь от ее внимательного взгляда, я склонился над Архомом и дернул черный диск с его груди.

— Ты не достоин носить знак Кархума, — и, повернувшись к Серому, спросил: — Как он смог с вами справиться?

— Застал врасплох. Мы здесь стояли, тебя ждали, а он сзади подкрался. Нас сразу повязал с помощью заклинания, Копус успел отбежать, но зенол его грохнул какой–то магией.

— Сзади? Как это, там же стена? — я в недоумении потрогал холодную земляную преграду. — Он что, из нее вылез?

— Без понятия, Димыч. Походу, да.

Пока мы бестолково топтались на небольшом пятачке, возле нас материализовалась Фрося.

— Нашла! — радостно провозгласила она.

— Кого?

— Да не кого, а что. Проход! Тут, за стеной, подземный коридор. Покопайте здесь немного, и увидите.

Я пару раз ковырнул стену мечом, но ничего не обнаружил.

— Димон, надо идти, — вполголоса позвал Серый. — В следующий раз попробуем.

— Хорошо.

Он показал на Копуса:

— Бери, надо его стражникам сдать, не бросать же здесь боевого товарища.

Я подхватил мага за ноги, и мы двинули вперед. Похоже, вытаскивать безжизненные тела из Проклятых катакомб уже становится традицией.

Маруся с Диогеном на руках шла сзади и о чем–то переговаривалась с Фросей. Понизив голос, я спросил:

— Слышь, Серый, колись, что тебе там показалось?

— О чем ты?

— Ну, в глаза мне заглядывал, факелом светил.

— Мне почудилось, Димыч, что у тебя нет белков. Вместо них одна чернота.

— Твою мать…

— Говорю же, привиделось, — отмахнулся он.

— Походу, нет. Вчера, как мы расстались, я ходил к Элмеру и там точно так же психанул. Хорошо хоть, не убил никого. Вот ему тоже что–то подобное показалось, правда, он промолчал.

— Думаешь, это неспроста? Черные белки, взрывы ярости — они как–то связаны с этим местом?

— Хрен его знает. Вообще и в тот раз, и сейчас все произошло после посещения пещеры. Там просто мрак какой–то, Серег. Дурное место. Маги были без защиты, поэтому их убило. А меня, видимо, амулет оберегает — от смерти, но не от временных помутнений.

Получено задание: Узнать причину вспышек ярости.

— Значит, пока используем тот брусок, что ты вчера взял, а если не хватит, то в следующий раз туда пойду я. Купим свиток отпирания, и все дела. Главное, что Книгу ты получил, разбудишь Нариэля, тогда все пойдет по–другому.

Я слушал его и недовольно качал головой. Нет, Серому в пещеру нельзя. Никому нельзя. Только мне. А приступы агрессии… Очень возможно, что их причина кроется совсем не в этом. Ведь как ни крути, у меня есть вторая сущность — волк. Дикий и неуправляемый. Вполне вероятно, что в него я и превращаюсь.

Вскоре мы выбрались из Гиблого квартала и, передав Копуса стражникам (пришлось долго объяснять, что мы ходили туда по приказу его чародейства), отправились в город.

— Куда это вы? — требовательно спросил Диоген.

— Надо Книгу Шериусу отдать, — ответил я.

— И к Василисе не зайдем? Перекусили бы чем–нибудь.

— Ну у тебя и метаболизм, — улыбнулась Маруся. — Обзавидуешься.

— Я же не девушка, чтобы на диете сидеть, мне талия к лету не нужна, — насупился филин и, отвернувшись, добавил: — Ладно уж, потерплю.

— Давайте сначала в Гильдию воинов, — предложил Серый. — Второй день со слитком таскаемся, а деньги должны работать.

— Можно, — согласился я. — До магов в два раза дальше топать. Пойдем, время есть.