Шрифт:
Больше угрожать не пришлось: язык у пленника тут же развязался.
— Ты сумасшедшая, что ли?! — завопил он.
— Это я-то? — взвилась гномка. — Думаешь, не знаю, что капитан Крив так и норовит вынюхать, кто этим занимается? Ты его шпион, его крыса, да? Говори!
— Да мне вообще нет до тебя никакого дела! И с Кривом я не знаком!
— А зачем следил за нами? Не отпирайся, тебя видели!
Он сжал губы и отвернулся. Гномка постояла немного, но, не дождавшись ответа, повернулась к горну. Вытащила щипцы и скомандовала «казаку»:
— Держи его крепче!
Парень дернулся, но гном намертво вцепился в его камзол.
— Стой! Стой! — заорал несчастный пленник и ткнул в меня пальцем: — Я вот за ним следил. Командор приказал. Честное слово, твои дела мне без надобности!
Ронда опустила щипцы и с недоумением посмотрела на меня.
— Командор — это кто?
Ошарашенный неожиданной новостью, я лишь растерянно пожал плечами.
— Хорошо, — продолжила гномка. — Пока все не выяснится, пусть посидит в подвале.
«Казак» кивнул, подошел ящику с углем и, навалившись всем телом, попробовал его сдвинуть. Я с удивлением смотрел, как тяжеленная махина со скрежетом отъезжает в сторону. На открывшемся месте показался люк. Вот это силища!
Увы, зрелищем увлекся не только я. А пленник, воспользовавшись моментом, рванулся из крепких объятий Тудерима, да так резво, что тот не удержал его. В руке у парня появился кинжал, он схватил Ронду и приставил его к шее гномки. Кожа под острием клинка натянулась, и выступила кровь.
— Отпустите меня, или ей конец! — заорал парень.
Глава 16. Мастер
Гномка стиснула зубы и поморщилась.
— Ронда, вни–из! — послышался крик «казака».
Краем глаза я увидел, как в его руке блеснул серебряный слиток. Пленник машинально поднял голову, обернувшись на крик, попытался увернуться, но не тут–то было — угол металлического бруска с хрустом ударил в висок. За моей спиной послышалось восклицание Маруси и шелест крыльев Диогена. Мозги и кровь брызнули на блестящую кольчугу, и парень мешком рухнул на пол.
— Тьфу, — вытирая с лица кровавые ошметки, скривилась Ронда, затем посмотрела на «казака» и недовольно спросила: — Чего ты такой нервный? Ну что бы этот крендель мне сделал тут, а? Он же не полный дурак, чтобы подписывать себе смертный приговор.
— Как знать, — покачал головой гном. — А вдруг его прислали конкуренты, чтобы тебя убить? Вдруг поставили в такие условия, что он и сам готов был умереть?
— Да какая теперь разница? — прогудел Тудерим. — В печь его, и все дела. Нет плоти и костей — нет худых новостей.
— Сдурел? — Ронда многозначительно покрутила у виска. — Если он здесь по приказу капитана Крива, то теперь эти крысы обязательно заявятся с обыском.
— И что?
Задумчиво глядя под ноги, гномка несколько раз прошлась из стороны в сторону.
— В общем, так, — она, наконец, остановилась и ткнула пальцем в широкую грудь Тудерима. — Ночью подбросим его к Гиблому кварталу, типа монстры пришибли. И пусть Крив гадает, зачем его шпик поперся туда. А сейчас за работу, мальчики, чтобы от крови не осталось и следа! А я пока расплачусь с гостями и провожу их.
Хитро. Продуманная барышня, прямо Мориарти в юбке. Вернее, в рабочем комбинезоне.
Ронда снова вывалила голду на стол, отсчитала треть — одна монета осталась лишней. Поколебавшись, нахальная гномка добавила ее в свою стопку, остальные протянула мне.
— Держи. Все по–честному.
— Да уж, — подал голос Диоген, — честнее некуда.
Посмотрев на него, гномка фыркнула и вдруг рассмеялась — весело, заливисто. Я невольно улыбнулся в ответ.
— Знаешь, Рокот, — сказала она (когда только успела имя подсмотреть?), — а вы ребята ничего. Если будет еще Проклятое золото, приносите. Возьму на тех же условиях.
От Ронды, к бурной радости Диогена, мы решили вернуться в избу, дабы наконец пообедать.
— Принимай добрый люд, подавай сотню блюд! — поприветствовал Василису Серега.
Но та не ответила, лишь пол под нами слегка качнулся.
— Василиса! — гаркнул я. — Есть че пожрать? Проголодались — жуть.
— Сейчас–сейчас, — отозвалась она.
Обычного энтузиазма в ее голосе не слышалось. Да что с ней, блин?
В ожидании обеда мы расселись вокруг стола и высыпали на него добытые монеты. Сосчитали — сто восемьдесят четыре золотых! Втроем за месяц пребывания в Мелизоре мы и половины не заработали, и это притом, что треть наглая гномка захапала себе.