…И?

– По-моему, кто-то слишком много думает, – прошептал супруг, мимоходом пряча флакон с защитным эликсиром и глядя мне в глаза. – Амазонка, когда ты видишь блинчик, ты долго размышляешь перед тем, как его съесть?

Я помотала головой.

– Нет, – хрипло сказала я. – Но я хочу съесть тебя.

Мы покатились по траве, смеясь. Рубашка и брюки, а потом и ботинки остались за клумбой, моя ночная рубашка совершенно непристойно задралась… а потом что-то хищное промелькнуло во взгляде лорда и он быстро, одним движением разорвал её от горла до пояса. Лёгкая ткань опала на землю.

– Ого, – выдохнула я. – А свадебное платье мы вот так рвать будем?

Лорд ответил не сразу. Вместо этого ладони легли мне на грудь, и я тихо застонала, вцепившись в него так, словно меня вот-вот грозило унести в открытое море.

Голубые глаза были последним, что я видела, прежде чем раствориться в потрясающих ощущениях, едва чувствуя, как всё сильнее подчиняют меня его ласки.

А потом, сама не поняв как, я шепнула: «Да», и он накрыл меня собой. Распустившиеся розы источали свой аромат, смешавшийся с особенным запахом моего мужчины, и я вскрикнула, принимая в себя новые, неизведанные ощущения.

Это было больно и сладко одновременно, и на секунду меня кольнуло разочарование: как, и всё? А золотые трубы, радуги, пение, водопады сливочного мороженого? Это же важный момент!

Но в следующую секунду мир вновь отдалился и поблек под умелыми ласками моего обнажённого лорда, и, когда у меня перед глазами взорвались звёзды, я успела лишь подумать, что сливочное мороженое я нам обоим ещё обеспечу. И не только его.

…Ведь есть ещё шоколадная пудра, например. Или даже глазурь.

Когда я наконец вновь стала способна воспринимать окружающую действительность, оказалось, что мы лежим на спине, обнявшись, а на моей щёке лежит лепесток алой розы.

– Как-то всё очень быстро случилось, – прошептала я. – Давай ещё раз, только помедленнее?

Лорд засмеялся:

– Вошла во вкус?

– Ага, – честно сказала я. – Ну ведь здорово же!

Мы занимались любовью ещё дважды, каждый раз всё медленнее и нежнее. Мне показалось, что это совсем немного, но по изнеможённому лицу супруга я догадалась, что, наверное, стоит сделать небольшой перерыв.

Я закуталась в рубашку лорда, а он, чуть прихрамывая, расстелил под нами удивительно мягкий плед.

– Как же хорошо, – прошептала я. – И совсем не холодно.

– Угу.

Когда у меня в руках оказалась чашка какао, я даже не удивилась.

– Люблю тебя, – прошептала я.

– И я тебя.

Мы заговорщицки улыбнулись друг другу. И я прижалась голой щекой к такому же голому плечу мужа.

– Вы уже думали о том, что делать со звездой, милорд? – негромко спросила я. – Всё-таки сложно об этом совсем не думать.

– Делиться ею с добрыми людьми или нет, вы хотите сказать?

Я помолчала.

– Знаете… звезда – это потрясающе, – нерешительно сказала я. – Она исцелила моё лицо, она помогла вам встать, и я до сих пор не могу к этому привыкнуть. Но главное – не звезда, а мы. Мы и наши решения. Помните, как вы сказали, что не будете заниматься со мной любовью ради корысти, ради рациональных причин? Потому что это убьёт мою веру в любовь?

– Конечно, помню.

– Ну и вот, – просто сказала я. – Я думаю, что самое главное – быть верными себе и не лицемерить. Чёрт с ним, с остальным миром, просто не будем врать друг другу.

Я улыбнулась:

– Как ваши родители. Они не боялись открыться друг другу, ничего не стеснялись, просто были собой. И я… – я набрала воздуха в лёгкие, – хочу быть собой.

– И что же это значит? – очень серьёзно спросил мой муж.

– Я хочу доверять, – просто сказала я. – Себе, вам, тому чуду, что с нами произошло и происходит. И сейчас я хочу только одного.

– Чего именно?

– Купить у аккарцев стебли хависсы, заказать и исцелить ваше лицо, – просто сказала я. – Вы дороги мне, Тео. Дороже всех.

Лорд покачал головой:

– Вы правда думаете, что нет людей, более достойных воспользоваться этой редчайшей мазью, чем я?

– Возможно, кто-то другой спасёт мир и принесёт в миллиарды раз больше пользы, но люблю-то я вас! – возразила я. – И в моём мире… среди этих роз, какао и дипломатических записок… – я запнулась, – в моём мире нет никого важнее. Никого.

Мой муж перехватил мою ладонь и поцеловал её.

– Это очень лестно и очень честно, – негромко сказал он. – Но, поскольку в нашем союзе украшенная шрамами сторона – это всё же я, предлагаю чуть более суровое и справедливое решение.