Сначала я решила поставить точку в Марининой истории – убедиться, что монеты действительно были сфотографированы. Поэтому отправилась в газету.

Попасть в редакцию не составляло никакого труда: несколько лет назад «Ведомости» и «Губернский канал», в котором я тогда работала корреспондентом, фактически составляли один холдинг. И я часто забегала в редакцию газеты по каким-то внутренним надобностям. Меня там хорошо знали. А с нынешним редактором мы были знакомы ещё с комсомольской юности. Можно запросто зайти поболтать «за жизнь».

Но у меня был более реальный план. Я вспомнила, что почти год назад одна из молодых корреспонденток, которая теперь работает в московской редакции газеты, брала у меня интервью по поводу первого выпуска факультета редакторов-издателей, где я преподаю. И так как у неё что-то не получилось с фотографом, я отдала ей свой личный снимок. Конечно же, с возвратом. Но кто из газетчиков когда-то что-то возвращал!

Правда, перед отъездом в Москву она мне позвонила и сказала, что фото лежит в верхнем ящике её рабочего стола…

…Редактор газеты Владимир Иванович Топоров сидел за столом, заваленным бумагами и был погружён в чтение каких-то оттисков.

Его усы смешно шевелились – видно, он проговаривал текст заметки. Сама использую этот приём, когда редактирую – так ошибки «виднее».

Несмотря на занятость, он сразу поднялся мне навстречу:

– Какими судьбами? Если по делу – говори скорей!

Я изложила суть просьбы, добавив, что фотография нужна срочно.

– А до завтра не потерпит? Сегодня выпускной день – сама понимаешь!

– Ну, Вов! Раз уж я пришла… а завтра у меня лекции с утра до вечера, потом выходные… Ты только дай команду, я сама могу посмотреть… Ящик с фотографиями всё там же?

– Ящик-то на месте. Но тебя к нему подпускать, что козу в огород – ведь попутно утащишь что-нибудь…

– За кого ты меня принимаешь! Если не доверяешь – пусть кто-нибудь рядом постоит…

– Ладно – шучу! Пойдём.

Мы зашли в комнату, заставленную столами с компьютерами. Здесь тоже вовсю кипела работа – верстался номер. Невысокий шкаф с использованными снимками стоял в дальнем углу. Негативы хранились совсем в другом месте, и туда никого не пускали. Но я надеялась, что монеты снимали цифровой камерой. А все распечатки лежат здесь же.

Пропустив в дверях меня вперёд, Владимир Иванович остановился возле сидящей у входа незнакомой девчушки и, обращаясь не то к ней, не то ко всем сразу, громко сказал:

– Помогите Людмиле Алексеевне найти её фотографию, – и уже уходя, добавил. – Пора сдавать первую полосу!

Я направилась к тумбочке, следом, как тень, двинулась молоденькая сотрудница. Раньше я её в редакции не видела. Наверняка – практикантка. А в выпускной день, конечно же, не до неё. Только бы мне не бросилась помогать! Но она, видимо, и не собиралась – села поодаль, не сводя с меня глаз.

Открыв верхний ящик, я сразу увидела то, что нужно. Распечатки снимков монет были на нескольких листах, скреплённых между собой степлером. Но как их взять? Вытащив всё содержимое ящика на крышку тумбочки, я стала выдергивать фотографии из середины кучки, просматривать их и класть обратно в шкаф. Кучка уменьшалась, а я ещё не знала, как отвлечь от себя внимание. Хотела уж, было, попросить девушку принести мне воды, но тут зазвонил телефон…

Все были заняты работой, а телефон надрывался! Пока кто-то не крикнул:

– Ленка, возьми трубку – всё равно ничего не делаешь!

Моя надзирательница лениво направилась к телефону, я же быстро смахнула лежащие сверху листы в свой портфель, который предусмотрительно не закрыла после того, как достала из него очки.

Теперь работа пошла веселее. Я даже попросила вернувшуюся Ленку просмотреть часть фотографий. И мы уже убирали последние из них в ящик, когда в комнату заглянул редактор. В куртке «Аляска» и с папкой под мышкой.

– Нашла? – поинтересовался он.

– Нет, к сожалению.

– Ну, тогда больше ничем помочь не могу.

– А может фотография у неё в столе? – предположила я.

– В чужих вещах рыться не буду!

– Кто просит рыться? Откроем ящик – и всё! Если будет лежать на виду – возьму, нет – значит, нет!

– Ладно!

Мы вошли в комнату корреспондентов. Торопов направился к столу, в отличие от других не заваленному бумагами, а накрытому газетой, в пятнах от кофе и в крошках от бутербродов. Ящики оказались не запертыми, и в самом верхнем из них, который сразу выдвинул редактор, лежала моя фотография.