– Эх, о вас же забочусь, молодой человек, могли бы и поблагодарить! – посетовал академик. – Ладно, обратно, так обратно, сейчас вас отправлю.

Сашок вздохнул. Чувствовал он себя действительно препаршиво и скрывать это не собирался. А что? Конечно, академик – мелкая сошка и ничем не поможет, так пусть хоть пострадает вместе с ним. Из мужской солидарности. Интересно, сколько вообще он тут висит? И когда его, наконец, накормят? Ладно, потом разберемся. Жаль, что как только он снова станет Стого, сразу же обо всем забудет – в этом и плюс, и минус «Полного погружения». Нельзя придумать план тут, а реализовать его там. Правда, по словам разработчиков, сознание игрока внутри становится подсознанием, так что мысли из реальности могут стать догадками в игре. Сашок сильно сомневался, что оно так работает, а возможности проверить еще не имел. Пока он размышлял, на глаза опустились защитные очки. Ослепительная вспышка, и реальный мир пропал…

Часть первая. Горт. Глава 2.

Лишь бы не опоздать! Зава пришпорила лошадь, заставляя ее ускориться. Животное натужно захрипело, пронеслось еще немного, а потом на полном скаку споткнулось и начало заваливаться на бок. Зава изо всех сил вцепилась в уздечку, обняла лошадь ногами, и умудрилась не вылететь из седла, но это ее не спасло: животное не выдержало многочасового галопа и упало на землю. Здоровенная туша опрокинулась прямиком на левую ногу, и конечность вывернуло под неестественным углом. Послышался хруст костей, а за ним и истошный крик, огласивший окрестности. Лошадь откликнулась жалобным ржанием и забилась в конвульсиях. Зава до крови прикусила губу: нужно успокоиться и абстрагироваться от боли, иначе магия не сработает. Она с шумом выдохнула и закрыла глаза, а через несколько бесконечных секунд мир знакомым образом затих. Ржание лошади, встревоженные крики птиц и стук копыт по утоптанной дороге – все смолкло. Зава резко развернула корпус, вправляя ногу, а потом воздела над ней руки. Кости срослись и вошли в суставы, кровотечение остановилось, а раны затянулись. Уже легче, но нога-то все еще под лошадью! К счастью, бок у той оказался достаточно мягким, чтобы, поднатужившись, Зава смогла освободиться.

Кровь пульсировала в висках, а сердце рвалось из груди, и Зава, тяжело дыша, еще несколько минут отрешенно просидела у обочины дороги. Правда, стоило только вспомнить о дедушке и грозившей ему опасности, она тут же вскочила на ноги. Зава заспешила было дальше по дороге, как вдруг позади послышалось тихое жалобное ржание, и она обернулась.

– Прости, лошадка, помочь тебе я не смогу – сил больше нет, все на себя ушло, – грустно ответила Зава извиняющимся тоном. Животное недоверчиво фыркнуло. Зава была из ордена Светлых и занималась целительством с самого детства. Конечно, в основном ее обучали принципам работы магии, но этим ее знания не ограничивались. Например, Зава знала, что загнанную лошадь обычными способами не вылечить, только магией, и это ставило перед непростым выбором: подождать несколько часов, восстановить энергию и помочь животному, или поспешить в Горт и попытаться спасти дедушку от треклятой секты. Никогда раньше перед Завой не стояло такого тяжелого выбора – сейчас она фактически решала, кому жить, а кому умереть, и, скрепя сердце, отдала предпочтение дедушке. Стоило только отвернуться от лошади, как та снова просительно заржала, и Зава вздрогнула.

– Хочешь, чтобы я облегчила твои страдания? – тихо поинтересовалась она, и ей показалось, что лошадь согласно дернула мордой и фыркнула. Зава всегда считала себя неспособной на убийство, но оставить лошадку одну на верную смерть… нет, так нельзя! Ей вдруг почудилось, что внутри заворошилось что-то зловещее и отдало четкий приказ: помоги и убей! Дрожащей рукой Зава достала из-под дорожного плаща небольшой нож. Только вчера она срезала им цветы для праздничного венка, а сейчас ей казалось, что этого никогда и не было. Тогда у Завы было много друзей, и за ней стоял целый орден, теперь же у нее остался лишь дедушка, и она не позволит убить и его! Не теряя больше ни секунды, Зава подошла к умирающему животному, сглотнула и резким движением перерезала тому глотку. Из раны тут же брызнула кровь, судороги прекратились, а глаза лошадки остекленели. Зава ожидала, что на душе станет еще тяжелей, но сердце осталось глухо. Даже наоборот: вместо угрызений совести, она почувствовала умиротворение, будто поступила верно. Тот же самый голос, что посоветовал убить, вкрадчиво нашептывал, что другого выхода просто не было. Неужели она настолько жестока?

Зава отвернулась от тела, но на этот раз уходить не торопилась. Вся левая штанина была в ее собственной крови, а плащ – в брызгах лошадиной, а в таком виде в Горт лучше не соваться – могут не так понять. Пришлось еще немного задержаться, и, порывшись в сидельных сумках, она нашла чистую одежду. Зайдя в кусты, чтобы (не дай Сор!) ее не увидел кто-то из случайных путников, Зава переоделась. От самой обители ей не встретилась ни одна живая душа, но рисковать стеснительная девушка не хотела. Одежда оказалась впору, и, приведя себя в порядок, Зава вновь отправилась в путь.

Стояла середина лета, солнце нещадно пекло, и трехчасовая пешая прогулка вконец вымотала Заву. Когда показался указатель с табличкой: «Горт», день уже клонился к вечеру. Плохо ориентировавшаяся в этих краях Зава уже планировала заночевать на лесной полянке, но обошлось. Теперь она не уснет, пока не найдет и не предупредит дедушку!

Горт располагался в низине, а Зава спускалась к нему с холма. Оттуда открывался отличный вид, и ей удалось рассмотреть городок. Он оказался небольшим: около сотни одноэтажных домов, несколько двухэтажных, возвышавшихся на общем фоне, да церквушка. Вокруг Горта тянулись поля, где наверняка трудилась большая часть местных жителей, самостоятельно обеспечивая себя продуктами питания. Раньше, как помнилось Заве, Горт процветал, и все благодаря тому, что находился на перекрестке важных дорог. Отсюда можно попасть и в соседнюю провинцию, Амстед, и в западные земли Каястро, и в столицу провинции – Телену. До того, как в обход гор Амстеда проложили северный тракт, торговцы пользовались Гортом, как перевалочным пунктом по пути на юг, теперь же все изменилось, и популярность приобрела широкая мощеная дорога к западу отсюда.

До первых домов Зава добралась, когда уже смеркалось. Жителей на улицах было мало, а те, кто еще оставались, либо спешили по домам, либо стояли небольшими группками и что-то обсуждали. Среди прочих Зава приметила одинокого старика и подошла к нему.

– Не подскажете, уважаемый, как добраться до местной таверны? – поинтересовалась она.

– Путница? – удивился тот. – Негоже молодой красивой девушке одной по дорогам шататься!

– Не одна я, уважаемый, друзья у меня есть, они и защищают, – соврала Зава, заливаясь румянцем. – Так, все-таки, не скажете, где тут таверна?

– Подскажу, внученька, подскажу! Вон туда повернешь, пару домов пройдешь, а затем влево. Большое такое здание, не пропустишь. «Рыжий кот» называется.

– Спасибо! – поблагодарила Зава, легко поклонилась и заспешила к указанному повороту.

До таверны она добралась за несколько минут. Старик оказался прав – пропустить ее было сложно. Мрачное обветшалое здание возвышалось над соседними, и оттуда слышались крики пьяных мужиков и смех. Зава никогда раньше не бывала в подобных заведениях, а потому подходила к таверне с некоторой опаской. Подойдя к двери, она услышала донесшийся изнутри женский визг и последовавший за ним гогот. Зава вздрогнула и на секунду замерла, не решаясь войти, но дедушка в опасности, а единственная возможность его отыскать – поговорить с местным трактирщиком. Для храбрости она сжала правую руку в кулачок, а левой открыла дверь. В нос сразу же ударил резкий запах перебродившего пива и пота. Зава поморщилась, но робко вошла в трактир и на негнущихся ногах поплелась к трактирной стойке.