Часть первая. Горт. Глава 1.

Вжик! Четвертый и последний по счету нож угодил прямо в яблочко, и рот Стого растянулся в самодовольной ухмылке. Попасть несколько раз подряд с пяти метров в центр небольшого крестика любой сумеет, но вот в движении и по раскачивающимся мишеням – это мастерство! Особенно если расстояние уже не пять, а все восемь или даже десять метров. Но ничего, это все цветочки, он еще и не так может! С видом победителя Стого раскланялся перед воображаемой беснующейся публикой и пошел собирать ножи. Отец еще утром отправился в ближайшую деревню за провиантом, а сыну приказал тренироваться до его возвращения. И перед уходом у них состоялся неприятный разговор.

– Ты еще не готов! – передразнил отца Стого, подражая его низкому баритону, и сплюнул. Достав из мишени последний нож, вошедший чуть глубже остальных, он вернулся на стартовую точку.

– Это я-то не готов? Готовее всех готовых! А вот ты так умеешь? – поинтересовался Стого, репетируя предстоящий разговор, и приготовился повторить свой подвиг. Только теперь бежать он будет быстрее, да и расстояние до мишеней не помешает увеличить до десяти-двенадцати метров.

Тренировался Стого недалеко от родного дома, расположенного в глубине леса на просторной поляне, подальше от людей. Между домом и лесом одиноко росли четыре березы, именно их он и использовал для упражнений. К стволу каждой была прибита палка с крестиком вместо мишени, только прибита не намертво, а так, чтобы могла раскачиваться наподобие маятника. Стого привел каждую цель в движение и быстро, пока колебания не затухли, бросился к стартовой точке, потом мгновенно развернулся и… понеслась!

Вжик! Первый снаряд угодил точно в цель, отлично! Чтобы увеличить расстояние до следующей мишени до желанных двенадцати метров, пришлось уйти в бок. И когда Стого набегу развернул корпус и прицелился… в самый ответственный момент кусты на опушке перед домом предательски зашуршали. От неожиданности рука дрогнула, и Стого впервые за день промазал! Нож даже в дощечку не попал, а пролетел мимо нее и вонзился в землю за деревом.

– Псака! – тихо выругался Стого, останавливаясь. Это забористое словечко он подслушал у отца еще в детстве, когда тот ненароком ударил себя молотком по большому пальцу. Желая блеснуть и покрасоваться, Стого потом постоянно вворачивал его в разговор, пока строгая травница из местного городка не объяснила ему, что так называется жидкая каша, которую любят в Северных королевствах. Давным-давно жители Пентары сочли ее пресной и противной на вкус, с тех пор слово приобрело нарицательное значение и вошло в повсеместный обиход. Вот только в приличном обществе использовать его не полагалось, что травница и постаралась вдолбить в пустую Стогову башку, попутно оттягав последнего как следует за уши. Несмотря на то, что болели они потом целую неделю, урок свой Стого не усвоил – слишком уж любил сначала брякнуть, а потом расхлебывать.

Кусты тем временем зашуршали вновь, и Стого напрягся – на этот раз сомнений не оставалось: там кто-то есть! Отец должен вернуться не раньше, чем через полчаса, а никто из местных к ним отродясь не заглядывал, странно… Неужто зверь какой или монстр? Стого перехватил поудобнее оставшиеся у него два ножа и начал осторожно подбираться к кустам.

– Кто тут? А ну выходи, я знаю, где ты прячешься! – крикнул он, но ответа не последовало. Может, нож метнуть от греха подальше? Когда Стого уже было замахнулся, из кустов вдруг кто-то вывалился и что-то не разборчиво промычал.

– Горо? – подойдя поближе, Стого аж поперхнулся – хорошо хоть нож так и не бросил! – Горо, ты вернулся!

Он бросился к брату, но стоило рассмотреть его поближе, душа ушла в пятки, а приветственная улыбка сама собой сползла с веснушчатого лица.

– Сор милосердный, да что это с тобой? – прошептал Стого и трясущимися руками перевернул Горо на спину. Вид у того был тот еще – загорелое лицо бледно, обычно приглаженные волосы растрепаны, от орденской робы оторван кусок. Его Горо превратил в повязку, но та уже насквозь пропиталась кровью и вдобавок измазалась в земле.

Дальнейшее было как в тумане. Вмиг забылись и тренировки, и подвиги, и спор с отцом. Аккуратно, чтобы не потревожить рану, Стого дотащил брата до домика, а потом, кряхтя, поднял и отнес на кровать. Псака, да где отец, когда он так нужен? Ладно, не время паниковать, он что-нибудь придумает! Что сделал бы отец, окажись он тут? Стого рванул к небольшому шкафчику, где они хранили настойки и снадобья. Дрожащими руками он открыл дверцы и принялся перебирать склянки. Сыворотка из ягницы? Нет, это чтоб живот не болел. Снадобье на стеболе? От чего оно, Стого не знал и отодвинул бутылек в сторону, но руки не слушались, и склянка упала на пол и разбилась. Даже не обратив на это внимание, Стого схватил настойку монселлы и понесся к Горо.

– Вот, пей, это снимет боль! – скомандовал он, вливая в полуоткрытый рот целый пузырек. Горо вроде бы понял его и проглотил снадобье, дико скривившись.

– Знаю, противное, сам не раз его пил после отцовских тренировок, когда доставалось сильно. Но ничего, зато помогает! Ты подожди, сейчас мы с раной твоей что-нибудь придумаем!

Он хотел было снять самодельную повязку и наложить новую, но от одного только прикосновения Горо громко застонал, и Стого тут же отдернул руки.

– Понял, понял, не трогаю! Знаешь, отец скоро придет, он поможет, ты только дождись! Помнишь, мы втроем лет пять назад на зменлинга охотились? Ох и досталось тогда нам обоим, сначала от монстра, а потом и от отца за то, что сами не справились и только разозлили тварь! Мы потом на целую неделю в лес от него удрали, потому что больше не хотели на разных зверюг охотиться. А потом ничего, сами назад пришли, помнишь? Голодные, уставшие и смирившиеся. А тот случай с хермохвостой? Ты тогда…

Стого говорил, говорил и говорил, вспоминая их детские подвиги. Где-то глубоко внутри он понимал, что брату сейчас нужен покой, но просто не мог остановиться. Противный голосок нашептывал: стоит только Горо закрыть глаза, и он уже не вернется. А так хоть слушает и глядит на брата из-под полуопущенных век, а иногда уголок его губ легонько подрагивает. Неужели улыбнуться пытается? Держись, брат, только не умирай! Стого не знал, что будет делать, если Горо отправится в объятья Сора чуть ли не у него на руках, и как мог старался гнать прочь навязчивые дурные мысли.