Ранее, в своей комнате Изабель принимала помощь Эммы и поинтересовалась, ничего ли необычного та не слышала или не видела от дикарки Нюм, на что служанка задумалась, ей вообще именно данная девушка казалась весьма замысловатой и хитрой в отличие от пропавшей кудрявой, более сговорчивой и простой; однако Эмма ничего особенного не сказала, лишь по работе на кухне и получении Нюм выговора от мистера Хопкинса за ходьбу по дому в ночной одежде. В свою очередь Изабель дала наказ следить за поведением и при необходимости сразу же докладывать ей.

Новым утром Лиони поехала в дом мистера Бременгема для обучения музыкой. По пути она постоянно думала о том мужчине по диковинному имени Шаслэ… и о всей произошедшей волнительной ситуации… одолевали разные мысли и предрассудки… Когда гостья вошла в холл, до слуха донесся разговор из столовой, сдержанный и поучающий от главы семейства своим жене и падчерице. Девушка сделала шаги ближе и уловила речь: «Дорогая, ты ведь уже не ребенок, чтобы любить леденцы… в твоем возрасте уже нужно лизать другое…» Право, учительница пришла в недоумение, сведя бровки с показавшейся от эмоции морщинкой на лбу. Но далее Густав добавил: «Вот, возьми шоколадную конфету и ешь сколько угодно». Судя по всему, он все-таки говорил о пищевых сладостях. Во входе показалась приехавшая, отвлекая внимание, на что мистер Бременгем округлил глаза под маленькими очками от удивления, почему ее никто не встретил и где снова ходила местная служанка. Он встал и поприветствовал, следом попросил падчерицу пойти на занятие, дав наставление учительнице сегодня начать обучение одного из произведений Бетховена. В музыкальном зале Лиони открыла пианино, улыбчивая Лат заняла место; ведущая в следующее крыло дверь сегодня была закрыта, наверно, в классе еще никто не присутствовал.

– Давай разберем первый нотный стан, – предложила девушка, поставив нотную тетрадь перед ученицей.

По прошествии времени она заметила невнимательность ребенка в связи с усталостью повторять одно и то же, поэтому решила отвлечь своей привезенной книгой.

– Хочешь, я расскажу тебе пару стихов, а ты пока отдохнешь? – предложила Лиони, получив положительный ответ.

Лат с удовольствием послушала, порой хихикая или переспрашивая в связи с еще малым знанием чужого языка.

– А какие стихи уже знаешь ты? – поинтересовалась вдохновенная учительница.

После недолго раздумья последовала речь девочки:

– Золотистые косы распустит перед сном, словно поле пшеницы колосится за моим окном…

Лиони умиленно улыбалась. Далее говорилось:

– На юное тельце накинута прозрачная накидка, меж ног ее видна пушистая маргаритка…

Сею секундой улыбка девушки сползла, сменяясь поначалу непониманием.

– И проникнут пальцы далеко туда, где было скрыто, омоют то, что было там немыто, губы поласкают, и петушок влетит, стоная до самого конца пока не победит…

Вовсе бросило в жар, охватил ужас, Лиони тут же перебила речь ребенка.

– Подожди, стой… Что это такое? Что это за такие стихи? – задала вопросы, взволнованно дыша.

Лат замолкла и, чуть опустив голову, не отвечала.

Тогда учительница наклонилась ближе и переспросила тише.

– Мне велено не выдавать… – вымолвила робко девочка.

Немного поразмыслив, Лиони попробовала зайти с другого ракурса для получения информации:

– А где они были написаны? Книга похожа на вот эту мою? – показала в руках. – Может быть, переплет тоже черный или вовсе белый… – нарочно улыбалась, будто всё в порядке.

Наивный ребенок рассмотрел и оживлённо поделился:

– Нет, та книга иметь красный цвет.

– А лежит тоже в шкафу, как и моя?

Девочка отрицательно покачала головой.

– Лежать у папы в тумбочка…

Лиони тяжело вздохнула, осознавая ситуацию.

– Тебя папа учит стихам? – снова пробовала разузнать.

Сейчас Лат почему-то начала рассказывать, видимо, проникшись и подружившись с учительницей.

– Да, папа. Он писать стихи в свою книгу и хотеть, чтобы их показать всем, но у него не получалось, не хотели…

«Неужто, печатать такой небывалый бред, к тому же с явным намеком на растление», – подумала негодующая Лиони. Голову окутали страшные мысли о происходящем в этом доме с детьми и особенно Лат…

– И как много стихов папы ты уже выучила?

– Ну… я не знаю точно, я просто учу, когда папа хотеть…

Девушка сообразила, как лучше преподнести следующий вопрос, затем озвучила:

– О чем еще есть у папы стихи? Может, о солнышке, природе, небе или звездах? – надеясь найти хоть что-то позитивное.

– Да! – воскликнула радостная Лат. – Звезды!

Лиони приподняла до этого слегка опущенные брови в ожидании.

– Огонёк ее яркой звезды между ног меня позвал и привлёк; твоя невинность растворится к ночи, когда тебя, дитя, я вижу, то ждать уж нету мочи…

Сделав резкий вздох, учительница вновь живо остановила и провела ладонью по вспотевшему от тревоги лбу.

– Малышка, а чему еще тебя учит папа кроме стихов? – спросила она в сильном беспокойстве, пытаясь держать себя в руках.