– Я говорю, почему дети только до четырнадцати лет? Потом они уже что не нуждаются в знаниях или перестают быть детьми?..

Мистер Бременгем впрямь опешил, он также был наслышан про сею неотесанную, по словам уважаемых господ, мадам и ее неподобающее поведение, поэтому не сразу сообразил, а возможно, просто не знал, как лучше ответить, дабы выглядело добродетельно.

– Потом они, миссис Браун, становятся взрослыми и у них начинается другая жизнь, вы правы. Дети очень быстро развиваются, – насколько можно сдержанно и вновь жеманничая изрек Густав, чуть потрясывая головой в легком негодовании.

– Ну конечно! Они же учатся у тебя… – вдруг смело и неоднозначно заявила дама во всеуслышание, следом издала звук ухмылки и чуть прошла, показав на лице явное недоверие.

Тактичный мистер Куинн не занимал ни чью сторону, не вступая в быстро законченную беседу. А вот учитель резко поправлял очки и про себя крайне не довольствовался. Увидев приближение мадам Браун, миссис Гамильтон сразу взяла под руку Изабель и, нашептывая ей нелестности о сей женщине, увела дальше. А вот Лиони не спешила идти на поводу у неприятной ей Френсис и стояла на месте, встречая идущую. Естественно, та заметила новое лицо и остановилась, заводя разговор.

– Появление еще одной молодой красавицы… Это точно во всем виноваты изумительные закаты и местная романтическая природа, – вымолвила на шутливой нотке миссис Браун, закатив на мгновение вверх будто на небо глаза.

Весьма упитанная дама была невысокого роста с бодрым, здоровым цветом гладкого лица, розовыми пухлыми щеками и накрашенными бордовым оттенком среднего размера губами; кажущиеся узковатыми светлые глаза еще больше уменьшались в разрезе при широкой, искренней улыбке или даже пусть иронии; верхние веки немного нависали, выказывая зрелый возраст и эту самую полнощёкость; брови темные и сами по себе невыразительные, но свойственное приподнимание одной или обеих уже заставляло обратить внимания; нос ровный и чуть островатый – смотрелся хорошо, и можно с уверенностью сказать, что в молодости дама была красивой девушкой, сейчас же она определенно обладала пусть не изящностью или тем более напускной миловидностью, однако точно некой харизмой, вызывая обязательную на себя бурную реакцию… разную, но яркую, запоминаясь навсегда. Твердость и вольность характера также были видны с первой минуты, притом с отсутствием высокомерия, что сразу подметила Лиони. На миссис Браун была большая черная шляпа с пушистыми перьями и красной розой, непышное также черное блестящее за счет прикрепленных бусинок платье и шелковая узорная мантилья, которую, оказывается, ей подарила Катарина, имея на себе похожую. Обе дамы вполне нашли общий язык и завели дружеские отношения.

– О, да, вы совершенно правы, – улыбнувшись в ответ, сказала Лиони, понимая слова шуткой.

Та тоже не без радости на лице посмотрела и приветливо представилась как миссис Кэтлин Герберт-Браун, но тут же поправила, что вообще-то она просто Кэти и называть ее лучше так. В свою очередь девушка сообщила похожее с укороченным вариантом про себя. Кэти похвалила выбор отца в пользу столь красивого ее имени.

– Не удержусь, дабы не разузнать в силу своего любопытного и надоедливого характера, что же все-таки привело в далекие края, помимо, конечно, чудного климата… – с ноткой самокритики поинтересовалась дама.

Лиони улыбнулась на речь, но от воспоминаний очевидно замешкала с внезапным тихим переживанием, что, кажется, уловила проницательная Кэти, чуть прищурившаяся на мгновение. Девушка поделилась короткой историей о приглашении своего брата на работу, дама сразу показала головой на Джима неподалеку и с живинкой уточнила:

– Это вон тот голубоглазый красавец?

Лиони подтвердила. Кэти посмеялась характерно себе, то бишь без стеснения, и добавила:

– Поняла. Наверняка у него отбоя нет от местных смуглянок, они-то все черноглазые…

Из-за ее громкой речи дошло до слуха Изабель, отчего женщина тихо негодовала; ее сею секундой спешила поддержать подруга рядом:

– Какое бесстыдство! Мало того, пришла во вздорном наряде с этой нелепой шляпой, так еще и разносит не весть что, притом со смехом! Посмотри, какие наела щеки на деньги покойного мужа, что даже второй подбородок повис… – с крайне презрительным лицом и надменным взглядом обсуждала миссис Гамильтон.

Вдобавок дама поделилась про обедневшую семью Кэти, что ей невероятно повезло с богатым мистером Брауном, который был намного старше; своих детей у пары не было, якобы она не хотела и понятно почему… ведь любви с ее стороны точно быть не могло, по убежденному мнению окружения. Поэтому, когда он умер, то всё наследство, безусловно, перешло жене, а эта самая жена, недолго горюя, завела себе молодого любовника и поговаривали, даже привезла сюда, но благо притащить его на похороны не посмела. Весьма приятно поговорив с Кэти, Лиони получила от нее приглашение в свой дом, также приглашены Катарина с Джуди, если второй, конечно, позволит суровый жгучий супруг, так и выразилась откровенная дама, чем повергла девушку в задумчивость, она вновь взглянула на печальную, будто опустошённую Джуди в черном скромном платьице. А вот когда поделилась с братом о беседе, тот уже был науськан Изабель, которая сказала избегать бесцеремонную и вызывающую мадам, поэтому посоветовал того же и сестре, правда спокойным тоном и с добрым настроем. Лиони же тотчас опровергла наговоры и защитила Кэти, увидев в ней много хорошего… и юмор, и простоту, и вовсе не бесцеремонность, а лишь прямолинейность без притворства, что как раз несвойственно иным окружающим. Скорее тот же скользкий, как коричневый с щупальцами слизень, учитель, непонятно, каким образом ставший заслуженным, вызывал гораздо больше негатива. Лиони вдруг заметила, как при разговоре с падчерицей в светлом милом платьице на высокой талии чужеземного пошива он ненавязчиво прикоснулся к ее спине ладонью, а следом повел до ягодиц и похлопал. Девушка даже сморщила лицо, уж так неприятно это выглядело, совсем не по-отцовски, кем мужчина себя прозвал.

По окончании похорон близкие мистера Клиффорда были приглашены в дом на обед, но так как на всех за столом мест не хватало, то Бен разрешил жене и Лиони отправиться домой, а точнее, остановиться на время у Катарины, чьё жилище было ближе к семье Клиффорд и дабы не гонять туда-сюда кучера. На самом деле повлиял мистер Куинн после просьбы любимой супруги, сославшейся вдобавок на нехорошее самочувствие от сего мрачного мероприятия. В итоге три девушки уехали; Кэти также последовала примеру в свою сторону. В гостиной дома Куинн или, лучше сказать, сеньоры Ласерды гостьи наконец расслабились, Лиони даже выпила портвейна, от чего Джуди сегодня отказалась. Вспоминая синяк, первая решила еще раз спросить про его источник появления. Подружка заметно встревожилась, тема была очевидно неприятная и обсуждать она то ли боялась, то ли стеснялась. Значит, догадки Лиони могли быть верны, возможно, пара повздорила и Бен случайно задел.

– Ну уж нет! – четко вмешалась Катарина, сняв с черного платья легкую мантилью. – Чтобы Генри посмел меня хоть пальцем тронуть… никогда! Иначе он знает, что будет…

Джуди вдруг приподняла взор и задала вопрос:

– А что будет? – словно хотела узнать для себя.

У Катарины сегодня локоны были собраны в низкую прическу и украшены золотой приколкой с цветами. Поправив деловито волос, она уверенно, с гордо поднятой, в отличие от подруги, головой ответила:

– То, чего он боится больше всего… что я уйду от него…