«Я воспитаю его под себя», — часто говорят они. «Чтобы никто так, как я не обжигался». Забывая добавить то, что на самом деле стоит за этими словами: «Я его никому не отдам».

Сложно все это. Как же это сложно, продолжаю думать я, глядя на Артура, который, склонившись над экраном макбука, внимательно просматривает те группы и странички, которые я нашла, пытаясь что-то накопать в интернете. Сложно общаться с ним так близко — и в то же время держать за тонкой стеной его остальную жизнь, которая рано или поздно прорвется сквозь заслон.

Только когда это будет? Неизвестно. Это может случиться в любую минуту. Хоть сегодня. Хоть завтра. А, может и через несколько дней.

А, может, уже случилось, только я об этом не знаю.

— Эй, ты здесь? — он смотрит меня, прищурившись и уголок его губ медленно ползёт вверх. — О чем задумалась?

— Никогда не пытайся узнать чужие мысли, — повторяю я то, что уже говорила ему сегодня. — Тем более, если думают о тебе.

— Обо мне? Ну-ка, ну-ка… — закрывая макбук, он подходит ко мне. — Колись.

Я отрицательно качаю головой, пока Артур, приподнимает меня со стула — сначала на небольшую высоту, но спустя секунду начинаю громко возмущаться:

— Эй, ты что делаешь? Ты что… Артур, поставь меня на место! Я протестую!

— Колись, что обо мне думала? — перебрасывая меня через плечо, он резко разворачивается, делая круг, и я, не выдержав, громко визжу — совсем как в детстве, первый раз попав на американские горки.

— Нет! — упрямо кричу я. — Вы не получите мой мозг, проклятые пришельцы!

Он делает еще один оборот вместе со мной, и я, захлебываясь от смеха, уже не понимаю, где и в какой части квартиры что находится. Реальность перевернулась вверх тормашками и справа налево. Поэтому, когда я приземляюсь спиной на кровать, то не сразу понимаю, куда меня сбросили.

— Ну? — Артур падает рядом, и упругий матрас мягко пружинит под ним. — Сдаёшься? Что ты там думала?

— Сдаюсь, — спешно одергивая задравшееся платье, поднимаю руки я. — Думала, какой ты умный… И находчивый. И что только ты поможешь мне разобраться с этим делом.

— Подлизываешься? Со мной такое не работает, — он замечает жест, которым я снова одёргиваю платье и, понимая, что разговор ещё не закончен, откидывается рядом на спину.

— Ну, а если серьёзно? — повернувшись к нему, поднимаюсь на локте, стараясь не отвлекаться на то, что он сейчас, вообще-то, в моей постели и я могу с ним делать все, что захочу. — Давай уже решим на сегодня это, чтобы я тебя не напрягала больше.

— Давай, — подкладывая руки под голову крест-накрест, соглашается Артур.

— Тебе ничего не показалось подозрительным в этих пабликах? Ни одно из сообщений? Там некоторые Виолу прямо отборным, скажем так, говном поливали. Особенно те, кто ее шалавой называл, и говорил, что так и надо. Что все, мол, к этому и вело. Что вело, Артур? Как могло к этому что-либо вести? Когда кто-либо ведёт человека к прыжку с подоконника — это вообще-то статья. Уголовная.

— Кого ты подозреваешь? — только и спрашивает он.

— Ещё не знаю. Честно. Это что-то… знаешь, на уровне подсознания, нутром чую — что-то там нечисто. Во-первых, эта девочка, вторая… Кристина. Не нравится мне она. Не нравится и всё. Эти ее закрытые странички и паблик. Этот ее наезд, о котором я тебе рассказывала — кто популярный, тот обязательно мудак. Можно подумать, что сама она не пытается привлечь внимание этим своим идиотским видом и группой на двести тысяч подписчиков. Такая себе скромная несчастная мышка. С армией ботов в интернете. Как думаешь, а могут вот эти все, кто радуется смерти Виолки, от неё прийти? Я же много раз видела такое. Когда приходят целые группы, вроде отдельно друг от друга и начинают клевать — организованно, по очереди, один за другим. Просто задавливают своим количеством. И человек даже не может понять, что это спланированная атака. Его натурально загоняют в угол, не дав опомниться. А если это ещё и долгое время продолжается… Может, здесь так и было? Мы просто ещё не нашли площадку, где? Вот эта закрытая группа меня очень интересует, как бы в неё пробраться…

— Предчувствие нутром — не доказательство, Полин, — мягко останавливает меня Артур. — Странички могут закрыть, чтобы тихо переждать, пока все уляжется. Я говорил, сейчас идёт такая волна, что любой нормальный человек захочет закрыться. Это как раз нормальная реакция.

— Ну ладно. Ладно личная страничка. Но паблик огромный зачем закрывать? У этой Кристины какое-то своё популярное сообщество. Двести тысяч — это, я тебе скажу, немало. Это и спонсорство можно получить, и доход как от вполне себе хорошей работы. Зачем она прячется под замок? Это тормозит развитие группы, выбивает ее из алгоритмов. По сути — перекрывает сама себе кислород. Если только ей нечего скрывать.

— Или если не хочет, чтобы к ней залезли, надергали цитат и сделали ещё одну тупую сенсацию. На пустом месте, как это обычно бывает, — выдвигает контр-аргумент Артур. — Сейчас же все они — ну, кто знал Виолу, — в зоне внимания. И полиция их допрашивала, и репортеры из области наяривают. У меня малая… — он снова на секунду останавливается, словно решая, стоит ли дальше продолжать.

— Что? — спрашиваю его я.

— Да ничего… Уже и ей вчера звонили. Какая-то программа расследований. Хотели взять как свидетеля для съёмки.