— Да ничего. Просто… Хочу уточнить — я знаю, конечно, что они кем-то там друг другу приходятся. А вот кем, так и не поняла. Кто они — кузены? Двоюродные, троюродные брат и сестра?

— Да ну, блин, какие кузены? — удивляется Денис, и смотрит на меня с подозрительностью.

Не пались, Полина, не пались, как сказал бы сам Дэн. Веди себя естественнее, иначе он не скажет того, о чем ты, возможно, и догадываешься, но не можешь принять этот вариант, потому что он кажется тебе все еще слишком диким.

— А что, разве не он тебя с малой познакомил?

— Ну, не совсем… Я с Эмелькой чуть раньше познакомилась, потом уже узнала, что они одна… семья… — и умолкаю, поражаюсь тому, как безумно звучит эта фраза.

Артур и Эмель одна семья. Та самая семья, с которой у Артура очень сложные отношения, о которой он избегает говорить чуть больше, чем в общих словах, всегда замыкается и отстраняется, словно уходя за невидимую стенку. Семья, к которой… еле сдерживаюсь, чтобы не зажать себе рот руками, лишь бы не заорать… к которой всеми возможными способами он не хотел меня пускать вчера, объясняя это тем, что пара часов визита могут затянуться до утра.

Так неужели в этом была настоящая причина?

Мне так хочется разрыдаться прямо здесь, громко, безобразно, истерично. Но — не могу. Мне надо услышать ответ на мой вопрос от Дениса и найти в себе силы вернуть Эмель домой. Я не должна пугать ее, или вызывать сомнения в собственной адекватности. Хотя у меня они уже начинают появляться.

— Че, серьёзно? — на лице Дэна написано искреннее недоумение. Видимо, он тоже удивлён тому, что слышит.

А я-то. Я-то как удивлена.

— А откуда ж ты тогда Эмель знаешь?

— Эмель — дочка моей подруги. Она была у меня в гостях вместе с матерью, вот мы и познакомились.

— Подруги? — Дэн растерянно хлопает глазами, тоже понимая все меньше и меньше. — Наталь Борисовны, что ли?

— Ага. Наталь. Борисовны, — качаю головой из стороны в сторону я, словно китайский болванчик и чувствую, что на смену желанию прореветься, приходит желание расхохотаться — не менее истерично, но очень горько. От собственной тупости, от недальновидности, от умения влезать туда, куда совсем не стоило этого делать, и… как там я вчера говорила — способности смешивать все сферы жизни, которые должны идти строго параллельно.

Наталья Борисовна. Мне до сих пор дико, когда кто-то ее так зовёт.

Для меня она всегда Наташка, моя подружка из второго класса в самой красивой в мире форме, с толстой косой через плечо и яркими синими глазами под густыми темными бровями дугой.

Точно такими же, как у Артура. Теперь-то я это понимаю, с особой безжалостной честностью, как и то, что никогда не могла сопоставить их одинаковое отчество в одну родственную линию.

«А приходите завтра, на двенадцать часов. С полудня Артур Борисович здесь часто бывает. Сыграете с ним, это ж такая находка! А то все я, да я. Со мной Артуру Борисовичу давно не интересно»

Неужели я не могла насторожиться еще тогда? О чем ты, вообще, думала, Полина, пустая твоя голова?

"Хотя… — шепчет мне в ухо голос невидимого защитника, — Борисович не самое частое, но и не редкое отчество здесь". Что же мне, теперь, на всех Борисовичей бросаться, подозревая их в родстве с Никишиными?

А еще! Еще! Мой невидимый защитник ликует — у Артура же совсем другая фамилия! Вот почему я не допускала ни мысли, ни пол-мысли о том, что он может быть как-то связан с Эмель и Наташкой — ведь разные фамилии значат гораздо больше одинакового отчества!

Но… что тогда? Как тогда? Какое между ними родство? Может, действительно очень дальнее, просто с Эмель он тесно общается, как и со всеми своими родственниками, сколько бы их там у него не было.

И как только, воспрянув и расправив плечи, я поднимаю голову, перестав слишком бояться того, что сейчас скажет Денис, звучит его ответ, размазывающий меня по стене.

— Так это ж сестра Артуро. Наталь Борисовна. А Эмель — его племяшка. С самого детства видел, как он с ней нянчился. Да и не только с ней. Со всеми детьми Наталь Борисовны. Он им как старший брат был.

«А сколько у тебя сестёр?»

«Несколько. Никто там особо не скрытничает, я все об их жизни знаю. Даже то, что не хочу. Нашли советчика…»

Может, он говорил о племянницах? Или о сёстрах? Или… о сёстрах и племянницах одновременно? Кажется, и тех и других у Артура предостаточно. Вот уж действительно — интересная и богатая семейная история.

Но разные фамилии… Гордеев и Никишины. Никишины и Гордеев — как так вышло?!

— Ух ты… — совершено убитым голосом отвечаю Денису. — Вот как тесен мир. А сестра какая — двоюродная? Или, может, сводная?