В Артуре я не сомневаюсь. Он человек привыкший к ответственности, даже к излишней ответственности — значит, все моменты с работой уладит постепенно, без спешки и горячности. Просто будет решать их уже после переезда ко мне, а не до. В конце концов, он владелец дела, не думаю, что он захочет его продавать, быстро сбывать с рук, полностью перечеркивая свою жизнь здесь. Ему просто нужен хороший управляющий, с которым можно будет работать удаленно и контролировать через него все главные результаты, а не сам процесс, лично и каждый день. Если Артур захочет, я с удовольствием ему помогу — достану у Насти номерок хорошего рекрутера, и тот найдёт ему любой персонал, который только нужен.

Лишь бы он поменьше запаривался.

По поводу быта и перевозки багажа — оглядываю кухню, вспоминаю разношёрстную обстановку его комнаты и, посмеиваясь, решаю, что в этой квартире у Артура не очень много по-настоящему любимых вещей. Нет, можно конечно забрать на память с собой кусочек кровати. А так — уверена, он оставит это все без особых колебаний. А рюкзак с ракетками и теннисной формой легко помещается в багажнике его машины, и в новой квартире легко найдёт себе достойное место.

Ну и, конечно, надеюсь, Артур не будет против жизни именно в моей квартире, пресловутая гордеевская честь не пострадает? Если начнёт слишком уж артачиться, спихну на него оплату коммуналки. Во времена отопительного сезона она у меня прямо таки чудовищная. И вообще — жильё можно поменять, расширить, вложиться в складчину — да неужели мы не решим эти вопросы? С удивлением понимаю, что все эти хлопоты меня абсолютно не пугают — кажется, это не такая уж и проблема для людей, умеющих открыто и честно говорить между собой.

Так, что ещё? Да никаких особых проблем на самом деле. Нам не нужно даже машину перегонять как-то по-особенному. Одежду, все, что он захочет забрать с собой можно сгрузить в багажник и на заднее сиденье. Артур сядет за руль, я рядом в салон — все, к переезду готовы. Не нужны ни билеты, ни бронь, ничего. А Вэла посадим назад, к вещам, тихо смеясь, думаю я. Вот и решится его проблема с перелетом — доедет с нами на машине. Да, уровень комфорта чуть ниже, чем в самолете — но в то же время никакой турбулентности, хрипящих моторов и необходимости ждать на пригородной станции с пересадкой, что было бы неизбежно, если бы он поехал поездом.

Так что, все вопросы решаются довольно легко. Тем более, что первое время Артуру придётся часто приезжать и возвращаться, чтобы уладить и решить что-то по мелочам, только и всего. Об одном мне не хочется думать — какие же в этот момент у него будут отношения с семьей.

Вот в чем проблема, а не в том, как перевезти багаж или подписать какую-то бумагу или оформить доверенность (хотя, с учётом работы местных служб, с которыми я столкнулась в самом начале, все может быть не так уж и легко) Но все равно, это не идёт ни в какое сравнение с тем, как отреагируют Никишины, что они будут делать, когда узнают всё. После того, что я поняла вчера, побывав в их доме, мне слабо верится, что они спокойно отпустят ситуацию и пожелают счастья брату и сыну, порадовавшись, что наконец-то он вырвался из города, который держал и не отпускал его последние десять лет.

Денис так сразу сказал, что семейство Артура меня проклянет, а от сына за такое предательство едва ли не откажется, и ему придётся общаться с нами тайно. Теперь эти слова совсем не кажутся мне шуткой. И уже я, следом за Дэном, узнавшим наш секрет, понимаю, что пока не знаю, как вести себя с Никишиными. Ведь мне придётся скрывать не только то, что я очень даже знакома с их золотым мальчиком. Придётся утаивать главное — что я забираю его у них.

Я не тешу себя надеждами, что они услышат меня в том, что я не ворую их семейное сокровище. Я бы настаивала на том, чтобы Артур уехал, даже если бы мы с ним не были вместе. Я и пришла к нему с главной целью сказать — уезжай! Без меня или со мной, решать тебе. Но уезжай скорее, не смотря ни на что, спасай себя. Иначе этот город сожрет тебя. Или превратит в Бориса Олеговича.

Помимо воли вздрагиваю — то ли от самой мысли, то ли от свистка чайника, который начинает кипеть, натужно грохоча крышкой. Слишком уж о сложных вопросах я задумалась, ещё даже не выпив чаю. Решаю отложить их до вечера — после обсуждения с Артуром они станут для меня более ясны и понятны. Вместе мы что-то придумаем.

Главное — вместе.

…Задумавшись о проблемах, долго дую на чай, ожидая, пока он остынет, потом делаю первый глоток и чувствую себя Вэлом — тут же фыркаю и плююсь мимо чашки. Слишком горячо. Как люди пьют только этот чай? Нет, это точно не мой напиток.

Вытаскиваю на средину кухни табуретку и начинаю поиск по шкафчикам. Кофе. У Артура просто просто должен быть кофе. Не могла же я влюбиться в человека, у которого на кухне один только чай.

В третьем шкафчике все-таки нахожу то, что ищу — тянусь к жестяной банке, которую не трогали очень давно — на это указывает тонкий слой пыли на ее крышке. Только бы не растворимый, только бы не растворимый, пожалуйста. У Артура, как всегда, нет времени, чтобы заморачиваться на тонкости — но с его любовью к качеству не могу представить, чтобы он заливал в себя растворимый кофе со вкусом горелых семечек. Скорее, он вообще не будет пить никакой, чем плохой напиток. Или заменит его этим самым чаем.

С каким-то суеверным чувством открываю баночку, загадывая примету — если в ней будет молотое зерно, значит, я не ошибаюсь в Артуре, в нашем с ним общем будущем, и все у нас будет классно. Если же нет… Да такого просто не может быть!

Считаю про себя до трёх — один, два, три, — резко срываю крышку и… внутри жестянки молотый кофе. Да, пусть не самый лучший сбор, принюхиваясь, думаю я — но это молотый кофе, который мне так нужен, и моя примета сработала на отлично!

Спрыгиваю с табуретки и принимаюсь варить кофе в кастрюльке, снова вспоминая студенческие времена. Только тогда мы, чтобы сэкономить, покупали на рынке контрабандные зелёные зерна, и жарили их сами, на большой чугунной сковороде. Кто знал, что через пятнадцать лет это станет модной фишкой, а мы были первыми кофе-роустерами, пока это ещё не стало мейнстримом.