— Шут рыночный, — Иланди закатил глаза. — Что с этими лиходеями? В живых хоть кто-нибудь остался?

— Двоих нашли на пепелище. Оба были убиты до того, как разгорелось пламя. У одного на шее мы нашли след от удара ножом. Да и чтобы им помешало выйти из той сараюхи, когда огонь только разгорался. Скорее, что-то не поделили с подельниками. Одного из них арбалетом снял Мрат, он стоял над тобой с ножом в руках. Еще одного удалось взять живым. Его не было во время пожара. Как и мы, он пришел, когда уже все полыхало. Быстро разобрался что к чему и собирался свалить, но мы уже ждали.

— Их всего осталось трое, — удивился Дим.

Ориф хмыкнул.

— Видимо тебя решили брать не всей бандой. После того, как мы пообщались с тем голубчиком, в городе повязали еще двоих.

— Что удалось узнать?

— Что они и есть те самые, которых искал Клит. Которые убивали одаренных, вскрывали грудину, вырезали хьярт.

— Зачем?

Помощник пожал плечами.

— Они все время твердили о том, что восстанавливают справедливость, — видя, как скривилось лицо начальства, хохотнул и добавил, — без нее никуда. Что всем была уготовлена одна судьба, но потом кому-то досталась сытая жизнь, а кому-то помойки и трущобы.

— Не понимаю.

— Они все как один рассказывали о каком-то приюте. Что, мол одним дали все, а другим ничего. Из одних делали сэев, а из других убийц.

— Бред какой-то, — в сердцах произнес Дим.

— Клит сейчас проверяет имена жертв, пытается, хоть как-то связать воедино все убийства и то, что удалось вытянуть из наших знакомцев, но пока нет никаких доказательств их слов.

— И как это связано с Элени?

— Тот, кого мы взяли у сгоревшего дома, сказал, что это была идея Риммана, того, на кого ты надел плетение. Что он так и не смог его снять, и таким образом хотел заставить тебя сделать это.

Димостэнис покачал головой.

— Я слышал их разговор. Этот, как ты говоришь, Римман, в самом деле, хотел, чтобы я снял него ошейник. Именно поэтому они меня не убили на пустыре после того, как подействовал яд. Однако второй говорил о заказчике и о золотых, которые им обещали за мое убийство.

Ориф вздохнул.

— Да, мы тоже не особо поверили в то, что все это они сотворили только для того, чтобы избавить своего дружка от плетения. В общем, нам удалось вытащить из них имя.

— И? — Димостэнис нетерпеливо подался вперед.

— Якобы некий кир Алаистэ.

Дим закрыл глаза, пытаясь собрать в голове обрывки ускользающей информации.

— Приют Алаистэ, — медленно выудил он из запасников памяти.

— Ты что-то знаешь? — живо поинтересовался Ориф.

— Видел название на одном документе. Мне это ни о чем не сказало, и я не стал интересоваться.

— Есть возможность снова посмотреть его?

Димостэнис фыркнул.

— Это вряд ли. Лучше скажи, что узнали вы.

— Кир Алаистэ, на самом деле, является смотрителем детского приюта. Правда, его подопечные не дружат с головой. Во всех документах это проходит именно так — богадельня для убогих. Туда отдают детей, родившихся с разными отклонениями, чаще всего именно умственно отсталых. Притом, что дети богатеев там тоже числятся.

— Надо поговорить с этим Алаистэ.

— Уже, — возмущенно фыркнул Ориф, — ты за кого нас принимаешь!

— Так, когда успели? — изумился Дим.

— Когда нам сказали, что ты за Врата Зелоса не собираешься. Пришлось ускориться.

— Прости, что разочаровал.

Помощник небрежно махнул рукой.

— Этот надсмотрщик посмотрел портреты, которые мы ему привезли, и на самом деле узнал почти всех. И Риммана, и его братца, и тех, кого мы взяли в городе.

— И сказал, мол, что взять с душевнобольных, — дополнил его рассказ Дим.

— Точно! И что он готов сотрудничать и отвечать на любые наши вопросы. А вот копнуть глубже мы пока не успели. Да и как мы это сделаем без тебя?

— Что за портреты? Может, я кого знаю.

Ориф протянул ему кипу бумаг.

— Здесь все, что мы собрали по этому делу на сегодняшний день. Копии с допросов, информация о приюте, разговор с Алаистэ, портреты всех, кто имел отношение к похищению твоей сестры, досье на того смертного, который ее нашел.

— Кстати с ним-то что?

Помощник состроил неопределенную гримасу.

— Он чист, как ранней птахи песнь, — задумчиво проговорил он, — с ним вообще ничего не понятно. Кристальная биография, никогда ни в чем не замечен, ни в чем крамольном не участвовал, никаких партиях не состоял. Талантливый архитектор, работает по лицензии. Мы обыскали его жилище, по-тихому, пока его не было. Чисто. Установили слежку. Тоже ничего не обнаружили. Самое интересное, что, когда мы допрашивали того с пожарища и давали ему смотреть зарисовки лиц, тех кого подозревали в соучастии, на этого смертного он даже не взглянул, они явно незнакомы.