Эта девушка была ещё совсем юна. Недавно ей исполнилось шестнадцать. Её звали Ирис. Она гостила у своей тётки, которая жила в уютном маленьком доме у моря. Дни Ирис проводила на пляже, а вечерами любовалась розовым закатам. В один прекрасный знойный вечер она на танцах познакомилась с Марселем. Он мило выражался и её привлёк. Все признаки плебея были у Марселя на лицо, только сразу разглядеть их было сложно, потому что первые минуты с ним были для наивного подростка счастьем. Марсель быстро втёрся к ней в доверие. В том и заключалось его мерзкое призванье обольщать.

Она была находкой для Марселя. Чистое невинное дитя. Всё при ней: и прекрасно развитая грудь, и красиво сложенное тело – бёдра уже смачно округлились, – но до Марселя у неё никого ещё не было. Он с удовольствием исправил это дело, облезал её всю с ног до головы и лишил невинности. Избавил от постыдной ноши. Так Ирис называла свою девственность. В итоге он её провёл на остановку, поцеловал на прощание, и на этом их недельное общение закончилось.

6

«Ненавижу ждать», – повторяла про себя Алиса и сидела в ожидании Марселя на том самом месте, где они имели случай познакомиться. Надежда, что он в скором времени придёт, не покидала её ни на секунду. Ей было нечем заняться. Она то купалась, то снова лежала на солнце и поглядывала нервно на часы. Проделывать всё это в одиночестве было невыносимо скучно. Ожидание нагоняло тоску. В душе все чувства спутались. Уверенность сменилась равнодушием. За ним последовало разочарование. Слёзы подступали к глазам. Алиса себя едва сдерживала, чтоб не разрыдаться.

Она снова посмотрела на часы. Время шло, а Марсель не появлялся. Всякие мысли лезли в голову. Она гнала их прочь, успокаивая себя тем, что он был ей ничем не обязан. Но она уже к нему привыкла. До этого она ни разу ни к кому не испытывала привязанность. Он был первым человеком, установившим над ней власть. Появилось чувство собственности, и прижала ревность. Алиса искала ему оправдание, загоняя себя в тупик. Чем больше она об этом думала, тем уже становился этот тупик. Начинало всё внутри давить, сжимать, как при мучительном страхе, что тебя не любят, что ты так никогда и не узнаешь, как это по-настоящему любить, вверить свою жизнь в чужие руки. Всё возьмёт и оборвётся так же быстро, как и началось.

После изнурительного часа ожидания она совсем поникла. Что могло быть хуже в тот момент, чем торчать одной и без толку на почти безлюдном пляже. Марсель не заявился, а мог бы Петера прислать, который, в принципе, всегда был в курсе всех событий. Но Алисе не хотелось видеть его гнусную физиономию, ничего не выражающую, кроме как слащавость. Она подошла к воде, постояла так с минуты две, смочив ноги, и побрела вдоль берега, думая о том, что связь между ними была такой же хрупкой, как и её душа, которая ещё вчера хотела петь, но теперь свернулась в клубочек.

«Очередной удар отчаянья, – с грустью думала Алиса. – Нужно было бросить его сразу же, когда он нагло заявил, что все девушки шлюхи». Но она к нему успела привязаться. Чем нахальнее он себя вёл, тем больше Алису тянуло к нему. Щемящее чувство, как болезнь, но в то же время и восторженность, что аж сердце с замираньем подлетало до небес. Ком подкатил к горлу. Она бы прослезилась, но нельзя. Нужно было обязательно держать себя в руках, не подавать и виду, что внутри всё жаром обдаёт. Этому её учила Тина. Она жутко не переносила сопли и не распускала нюни. Ну а чувства Алисы так безмозгло норовили вылезти наружу.

Она ступала по горячему песку, обжигавшему ей ступни. Когда боль уже была невыносимой, то она набросила вьетнамки, которые несла в руке, и направилась к отелю. Её остановили чьи-то крики. Это Тина надрывалась и махала ей рукой, а Алисе нужно было несколько секунд, чтобы разобраться, кто её зовёт.

– Я кричу тебе, а ты не слышишь. Надрываю горло. Аж охрипла. – Тина прокашлялась. – Стою и любуюсь твоим идеальным загаром. – Она демонстративно с головы до ног осмотрела Алису, щурясь и закрываясь рукой от солнца. Бен открыл бутылку пива и сказал:

– Она всегда так загорает.

Это была уже не первая бутылка. Вокруг него таких лежало штуки три. В ответ Алиса улыбнулась и подумала, что Бен уже навеселе.

– С тобой всё в порядке? Ты так мрачно выглядишь, – жалобно спросила Тина.

Бен не удержался и насмешливо промямлил:

– Тина, у тебя лицо сгорело. Будешь к вечеру варёный рак, – рассмеялся Бен.

Тина прошлась кончиками пальцев по лицу и скривилась. Ей не нравилось, когда он пил, а особенно, когда он начинал надоедать и делать замечания. Тогда она отмахивалась от него рукой, как от назойливой мухи, возмущалась и толкалась до тех пор, пока он не уходил, что он, собственно, опять и сделал. Встал с бутылкой пива и ушёл.

Алиса с Тиной сидели вдвоём на пляже. Взгляд у Тины был спокойный и задумчиво блуждал по морю. Тишина казалась удручающей, но никто не проронил ни слова. Тина вдруг зашевелилась и шепнула:

– Мне кажется или это там Марсель сидит?

Она ткнула пальцем влево.

Алиса оживилась и посмотрела в ту сторону, куда показывала Тина. Где-то в десяти шагах от них (она успела приблизительно прикинуть) сидел Марсель. Она узнала его сразу. По взъерошенным кудрявым волосам и белоснежной коже. Он, кажись, их не приметил или только делал вид, что озабоченно бросает гальку в воду.