— Звучит ужасно, — прошептала Элиза.

— Так и было, — решительно ответил Иерихон. — Я ненавидел каждую чертову минуту этого. Мне тоже всегда было жаль Роума. Я ненавидел наших родителей, но он так отчаянно хотел видеть в них настоящих родителей, а не дерьмовых людей. В результате они начинали капризничать и попадали в какие-нибудь неприятности, а потом бросали Роума на произвол судьбы. К тому времени, когда мне исполнилось семнадцать, у парня был список преступлений длиной в милю, и многие из них были не его.

При этой мысли у нее пересохло во рту.

— Но зачем он это сделал…

— Мама прекрасно понимала, как заставить Роума что-то делать. Я помню, как она плакала, когда попадала в беду, потому что знала, что он не может видеть, как плачет женщина.

Ее глаза расширились. Элиза помнила, как он говорил ей это.

«Не плачь, Элиза. Я не выношу, когда девушки плачут».

— Похоже, она им манипулировала, — заметила Эмили.

— О да. Моя мама могла бы провести мастер-класс по манипуляции. — Иерихон отхлебнул кофе и проглотил еще одно печенье. — Вот почему я ушел оттуда, как только стал достаточно взрослым. Пришлось оставить Роума позади, но выбора не было. Сказал моей семье, что убегаю, чтобы присоединиться к МК.

— МК? — озадаченно спросила Элиза.

— Мотоциклетный клуб. На самом деле я просто вступил в армию. — Иерихон усмехнулся, и на мгновение на его лице появилось то же озорное мальчишеское выражение, которое так часто появлялось на лице Роума. — Провел там четыре года. Вернулся и узнал, что мой брат отбывает срок за сделку с наркотиками. — Он фыркнул. — Мама очень хорошо справлялась с этими слезами.

— Это ужасно, — прошептала Элиза.

— Это мои родители. Здесь, позволь мне показать тебе кое-что. — Он сунул руку в задний карман и вытащил водительские права, затем протянул их ей.

Элиза взяла их и принялась изучать, пытаясь понять, что же должна была на них увидеть. Потом она поняла, что его имя ей очень знакомо.

— Джон Лозада, — пробормотала она.

— Номер два, — сказал Иерихон со смехом. — Папа — Джон Лозада номер один. Роум — Джон Лозада номер три. Тем лучше, чтобы украсть твою личность.

— Что? — пробормотала Эмили, поднося к губам чашку с кофе. Она сделала глоток и покачала головой. — Ты думаешь, я поверю, что твои родители назвали тебя так же, чтобы украсть твою личность?

— Я уверен, что все началось не так. Может, они просто хотели, чтобы я был младшим. Но к тому времени, когда родился Роум? Я не сомневаюсь, что именно это они и делали. Мы уже много лет имеем кредитные карты на свое имя.

— И банкротства, — сказала Элиза, думая о кредитном отчете Роума. Она задавалась вопросом о сроках его банкротства. Это произошло, когда он был очень молодым подростком. Теперь это имело смысл. — Твои родители — ужасные люди.

— Да, да, это так. Вот почему я ушел. Мне жаль только, что я не вытащил Роума до того, как они испортили ему жизнь. — Иерихон покачал головой. — Значит, если он выбежит за дверь, почувствовав запах семьи, то именно поэтому. Мы не отстаем друг от друга, но мы не близки. Роум слишком много раз обжигался. Теперь он никого к себе близко не подпускает. — Иерихон посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся. — До этого момента.

— Должно быть, он не очень-то заботился обо мне, — тихо сказала Элиза, ненавидя свой плаксивый голос. — Он бросил меня.

— Наверное не хотел, если я знаю своего брата. Ты была единственной причиной, по которой он так долго здесь торчал.

— Так как же мне найти его снова? — В горле Элизы образовался болезненный комок.

— Твоя догадка так же хороша, как и моя. Я сомневаюсь, что услышу его снова в течение нескольких месяцев. — Иерихон пожал плечами.

Элиза не хотела ждать несколько месяцев. Она хотела, чтобы Роум вернулся сейчас. Ей хотелось заключить его в объятия и утешить за его ужасную жизнь, дать ему понять, что она любит его и что теперь все будет по-другому. Но он даже не отвечал на ее звонки.

Ей нужно было найти способ привлечь его внимание. Чтобы заставить его вернуться к ней. Если она поставит его перед собой, то сможет дать ему понять, что ей все равно, что думает Грант, и что его родители — ужасные люди. Что он попал в тюрьму.

Элиза просто хотела любить его и быть любимой в ответ.

— Кстати, — сказал Иерихон. — Не говори Роуму, что разговаривала со мной, иначе он подумает, что я предал его, и тогда я не получу от него вестей в течение многих лет.

— Я ничего не скажу, — пообещала Элиза.

***

В тот вечер Элиза заняла одну из гостевых ванных комнат на втором этаже пансиона Эмили. Она заклеила дверной косяк скотчем, поставила складной столик над унитазом и ввинтила в розетку красную лампочку. Затем поставила подносы с химическими препаратами и щипцы, установила увеличитель на одном конце раковины. Девушка положила пленку в проявочный бак на ночь и была готова обработать негативы. Вытаскивая свежесрезанные полоски, она поднесла их к красному свету, любуясь своей работой.