В этот год мы собрались в 24 раз. А начало было положено ровно через год после выпускного бала. С того времени собираться всем вместе вошло у нас в традицию. Где бы кто не находился, что бы не делал и чем бы занят не был, на «встречу друзей» каждый приезжает обязательно. Это закон. Тем более, дата всегда оговаривается заранее (иногда даже на самой вечеринке).

Нас, друзей, пятеро. Было шестеро, но, увы, моя супруга шесть лет назад отошла в мир иной. Стефани банально ушла из жизни: умерла от какой-то малоизвестной заразы, которой нахлебалась, купаясь в озере. Какая только гадость не сливается в Гурон и Великие Озёра из многочисленных фабрик и заводов. Теперь нас, друзей, пятеро.

Меня зовут Стив. Мои друзья, это: Мелани и Ричи, Нона и Ронни – обе пары семейные, знают друг друга с детства. Мелани и Ричи сейчас живут в Прайнвилле, штат Орегон; Нона и Ронни в Алегзандрии, штат Луизиана. Мы все знакомы ещё со средней школы, и моя Стефани тоже училась вместе с нами, только в другом классе. Так что, все шестеро мы дружим с детства. И даже три наши свадьбы мы отпраздновали в один день. Для такого торжества пришлось арендовать в Сагино самый просторный ресторан на целые сутки. Громкая свадьба была, весёлая.

Когда мы распили первую бутылку шампанского, Рони откупорил для женщин вторую бутылку игристого, а мы, мужчины, перешли на более серьёзные, ковбойские напитки: на виски, и на грог (тоже с виски). Так вчера начинался наш вечер: весело, с ностальгическими воспоминаниями о прошлом, приятными впечатлениями от настоящего и светлыми мечтами о будущем. Впрочем, как это обычно и происходило в прошлые разы.

В прошлые – да. Но не в этот раз. Вчера всё пошло не так.

Первой почувствовала недомогание Мелани.

Из статьи «Уолл-Стрит Джорнэл», апрель 26, 1970:

«Движение «консервационистов» возникло как движение ещё во второй половине 19 века, когда Соединённые Штаты пребывали в сравнительно лучшем положении в отношении экологической чистоты воздушного и водного пространства, нежели сегодня. Недолго подсчитать, и даже просто представить, насколько в то время меньше находилось в нашей стране фабрик, заводов…»

После душещипательного, и как всегда затяжного второго тоста, произнесённого красноречивым Ричи, только мы пригубили бокалы, как вдруг Мелани поперхнулась и закашлялась; потом тяжело задышала, принялась хватать ртом воздух, ощупывая рукой горло и грудь, и, теряя сознание, стала медленно соскальзывать со стула, опускаясь под стол. Ни у кого не вызвало сомнений, что происходит с Мелани.

Мы знали симптомы этой новоявленной болезни, которую медики нарекли как «синдром НЧВ» (синдром Нехватки Чистого Воздуха); и были хорошо осведомлены, благодаря телевидению, о способах оказания первой помощи при таких ситуациях: пятиминутные ролики прерывают трансляции чуть ли не по два раза в час, в которых заботливое министерство здравоохранения, в лице какой-нибудь разукрашенной медсестры-фотомодели, обучает население правилам первичной помощи при так называемом «отсутствии свежести» и в случае интоксикации в следствие употребления продуктов, поражённых грязной водопроводной водой. Теперь, вставая по утрам, мы не спешим взглянуть на термометр, чтобы узнать температуру на улице, – нынче первым делом смотрят на прибор, установленный в каждом доме, и проверяет показания уровня загрязнения воздуха как внутри помещения, так и снаружи: на электронном табло прибора высвечиваются две цифры, показывающие индекс засорения атмосферы на данную минуту и содержание в его составе в процентном соотношении диоксид азота, фенола, формальдегида и бензапирена.

Из истории мировых экологических катастроф:

«Лондонский смог 1952 года.

5 декабря 1952 года Лондон окутал едкий смог, который развеялся только к 9 декабря. Поначалу людей это не насторожило, так как для этих мест туман не редкость. Но позже медицинские исследования выявили смертоносный характер бедствия. Во время антициклона, принёсшего холодную и безветренную погоду, загрязняющие вещества – в основном уголь – собрались над городом, образовав толстый слой смога.

За это время от острого бронхита скончались 3500–4000 человек, в основном пожилые люди и дети».

Респиратор Мелани не помог – она оставалась без чувств. Рони перенёс её на диван, а Ричи ушёл к своей машине, чтобы забрать из багажника кислородные маски и баллончики с кислородом. Я закрыл все форточки в доме («Действие номер 1»), следуя «Инструкции по оказанию первой помощи при синдроме НСВ», и тоже отправился в кладовую за противогазами. По пути ещё раз проверил показания прибора – всё было в норме: воздух в доме, как и снаружи, был свеж и чист, как никогда, хотя в последние недели формальдегид и диоксид азота часто превышали норму, что заметно ощущалось при дыхании, особенно по вечерам в рабочие дни. Но, несмотря на то, что на данный момент внутри дома присутствовал необычайно чистый воздух, тяжесть при дыхании всё равно ощущалась. Возможно, это какие-то другие опасные примеси находились в атмосфере. Ведь что ни день, то на планете появляются какие-нибудь новые опасные вещества.

Досадно, конечно, что «программа Коллинза-Франка» не до конца доработана, – а ведь какая была величайшая задумка. Похоже, проект по ликвидации экокатастрофы Земли, направленный на полную консервацию отходов, применение пылеосадительных камер и циклонов для защиты атмосферы от аэрозольных и газовых выбросов, по-видимому, дал сбой. А сколько лет ушло на его разработку и внедрение, сколько денег потрачено на осуществление этого проекта! Проку, получается, – никакого. Выходит, напрасно удлиняли все в мире заводские трубы и «надевали» на них громоздкие очистные колпаки-циклоны, если мы по-прежнему дышим чёрт знает, чем. Неужели так и останутся стоять «мёртвым грузом» – вечными памятниками истории, символизирующими последнюю отчаянную попытку человечества спасти мир от экологической катастрофы – все эти гигантские сооружения промышленных районов городов.