— И где же мне отыскать этого мистера Фринка?

— Отыскать его? А зачем… О бог мой, у него тоже нет этой записки. Он передал ее лондонской городской полиции.

У Себастьяна едва голова не лопнула. Он взъерошил волосы — нервная привычка, от которой няня отучила его пару десятков лет назад.

— А кому именно в лондонской городской полиции?

— Я не знаю точно. Я лишь могу предположить, а вас-то должны были уведомить.

Себастьян сжал зубы. Ситуация начинала напоминать ему цирк.

— Мне никто об этом не говорил.

— Серьезно? — Мисс Триклбэнк нахмурилась, как будто над чем-то усиленно размышляла. — Должно быть, вы места себе не находите. Сэр, у меня нет этой записки в наличии, но я подробнейшим образом могу рассказать вам, что в ней было написано. Записка была короткой и гласила: «Ваша честь, человек, несущий ответственность за трагедию в Кенсингтоне, из их окружения. Присмотритесь к фельдмаршалу». И как я уже говорила, послание было не подписано.

— А какой был почерк?

— Почерк? Красивый. У этого человека явный талант к каллиграфии, я бы сказала. Толстые линии пером, которым я так и не научилась. И рука уверенная. Предположительно, женская. Но, с другой стороны, мог написать и мужчина.

Себастьян потер переносицу, пытаясь унять дикую головную боль, которая уже начинала давить на глаза. Он получил лучшее образование, о котором только можно было бы мечтать, и тем не менее не мог найти выход из этой трясины.

— Я намерена продолжать расследование дальше.

О чем она сейчас говорит?

— Расследование убийства, — уточнила она. Но произнесла она это так спокойно, как будто сначала собиралась расследовать убийство, а потом пойти постирать.

— Вы?

— Да, я. А почему нет? Меня оно заинтересовало, а отец говорит, что я бываю очень сообразительной в подобных вещах. Хотя никто не отдает мне должного и не ценит.

Этот день, похоже, готов был стать самым абсурдным днем его жизни. Как будто он вышел в каком-то порту и оказался в совершенно ином мире. Все здесь было перевернуто с ног на голову. Он в очередной раз попытался заметить в ее поведении хоть каплю фальши, но увидел только уверенность и любопытство.

— Не будьте смешны, мисс Триклбэнк. Вы же не можете самостоятельно проводить расследование.

Она зажмурила свои прекрасные серые очи и расправила плечи, как будто собиралась ударить его.

— Похоже, вы, ваше высочество, отлично разбираетесь в том, что я могу, а чего не могу делать. Я уж точно могу провести расследование. Вы же знаете, что я видела его на балу. И не один раз.

— Кого видели?

— Вашего… — Она откашлялась. Элиза сделала вращательное движение, как будто пыталась исторгнуть это слово из своего тела. — Усопшего.

— Что вы имеете в виду, говоря, что вы его «видели»?

— Только то, что сказала. Первый раз я увидела его, стоя среди тех, кто ожидал официального представления. Ну, когда вы наступили мне на ногу.

Он открыл было рот, чтобы возразить, но она тут же добавила:

— Случайно. Но я также видела его, по крайней мере, дважды, когда он беседовал с банкиром.

Банкиром? Зачем Матусу общаться с банкиром? С каким банкиром?

— С кем? Откуда вам известно, что он банкир? Откуда вам вообще известно, кто он? Все же были в масках!

— Да, в масках, но у господина Джона Хита очень выдающаяся фигура.

Она безумна! Вот что здесь происходит! Эта женщина, какой бы красивой она ни была, безумна, и это все плод ее воображения.

— В тот вечер на балу было несколько дородных господ.

— Я имела в виду, что господин Хит — корпулентный мужчина.

Эта беседа уже переставала быть полезной. Себастьян пристально изучал хозяйку. Да, он не ошибся: она действительно немного не в себе. Наверное, самое лучшее, что он сейчас может сделать, — это спешно удалиться, чтобы обсудить ситуацию с Леопольдом. По крайней мере, теперь у него было имя человека, с которым Матус беседовал вечером на балу не один раз. А это уже зацепка.

— Благодарю вас, мисс Триклбэнк, за вашу помощь. Я мудро распоряжусь полученной от вас информацией.

Она терпеливо улыбнулась, как будто вела беседу с бестолковым ребенком.

— Я приглашена на чай с дочерью господина Хита, — сообщила она. — Моя близкая подруга, леди Каролина Хок, пригласила меня. Я с преогромным удовольствием поделюсь с вами той информацией, которую раздобуду, если таковое случится.

И какой в этом прок?

— Благодарю вас, но я полагаю, что в этом вряд ли будет необходимость. Я сам побеседую с господином Хитом.