Шрифт:
— Вот как?
— Не гневайтесь… Помогите мне получить аудиенцию у королевы!
— А вы не так просты, как кажетесь. — Губы Бартелеми продолжали улыбаться, однако во внимательных глазах мелькнуло разочарование.
— Я объясню. — И молодая женщина торопливо продолжила, боясь, что сеньор де Руа сейчас развернется и уйдет. Она не умела читать чужие мысли, но настроение собеседника чувствовала превосходно. — Вскоре после смерти мужа я совершила паломничество по пути Святого Иакова, во время которого Бог свел меня с кормилицей королевы Бланки, доньей Терезой. Так вот, она попросила меня передать ее воспитаннице ладанку с волосами ее покойных родителей, Альфонса и Леоноры.
Сабина торопливо вынула из-за пазухи ладанку, висевшую на шелковом шнурке. Невольно проследив за движением собеседницы, де Руа уставился на ее высокую красивую грудь, тяжело вздымавшуюся в вороте камизы. Лицо баронессы раскраснелось, глаза искрились от волнения, а непокорная золотая прядь выбилась из-под складки вимпла. Мужские глаза выражали лишь одно чувство — восхищение!
— Хорошо, я передам вашу просьбу ее величеству, и, думаю, она непременно захочет вас увидеть. А теперь, без всякого желания блеснуть красным словцом, скажу: я очень рад нашему знакомству.
— И я рада, что Господь свел меня с вами, — устало, как после тяжелой работы, выдохнула Сабина и проводила гостя.
По дороге домой Бартелеми думал о вдове друга. Она и впрямь прекрасна, и при этом рассудительна, но так трогательно беспомощна. Его подкупила искренность этой молодой привлекательной женщины, оказавшейся один на один с суровым мужским миром. Собрав всю свою отвагу, она осмелилась бунтовать против традиционных устоев, и он — сторонник всего прогрессивного — ей поможет. Великий камерарий занимал свой высокий пост почти двадцать лет и все это время опирался исключительно на среднюю аристократию, за что пэры Франции его недолюбливали. Но именно благодаря этому Бартелеми пользовался благосклонностью покойного короля Филиппа и нынешнего Луи. Благодарная аквитанская баронесса станет дополнительной плиткой в полу, на котором зиждется его могущество.
***
— Ваша милость, прибыл королевский гонец! — произнес долгожданные слова улыбающийся Родриго.
С тех пор как их посетил камерарий, прошла неделя томительного ожидания, и нервы у всех были на пределе.
Гонец сдержанно поклонился в дверях гостиной и произнес:
— Сеньора д’Альбре, ее величество желает вас видеть.
— Когда? — Растерянная Сабина сглотнула и оперлась о спинку скамьи, стоявшей у окна. Женщина не отрывала взгляда от королевских лилий, которыми было украшено сюрко посланника.
— Немедленно.
— Но мне нужно время, чтобы переодеться…
— Я получил приказ ждать вас столько, сколько понадобится. Где я могу это сделать?
— Что сделать? — Отупение, нахлынувшее на Сабину вслед за растерянностью, приобретало угрожающие размеры.
— Подождать, пока вы будете готовы проследовать со мной во дворец, — слегка улыбнулся немолодой мужчина, прекрасно понимавший чувства людей, впервые приглашенных на аудиенцию к монарху.
— Родриго, позаботься о гонце и сам немедленно собирайся — будешь меня сопровождать. Вивьен, подай мне одежду, живо! — Сабина ураганом пронеслась в спальню, чуть ли не сшибая двери с петель. — Вивьен!
— Да не кричите так, сеньора, я здесь. — Камеристка, закрыв оконные створки, появилась из-за полога кровати.
— Боже мой, что же мне надеть?
— Госпожа, мы не раз продумывали ваш образ. Я надену на вас великолепный лазурный наряд, сшитый нарочно для этого случая. Косы же уложу полукольцами и уберу под золотую сетку…
— Может, все-таки лучше вимпл? Как-никак я вдова…
— На вас будет голубой барбетт [45] и маленькая круглая шляпка. Никто не скажет, что вы явились простоволосой, но при этом вы сможете продемонстрировать золото своих восхитительных кос. Вы идете во дворец впервые и должны выглядеть не просто хорошо, а потрясающе! — Вивьен ловко помогла госпоже облачиться в выбранный наряд, понимая, что возражения баронессы — лишь каприз, вызванный сильным волнением. — Там столько знати, столько великолепных мужчин!
45
Небольшая косынка, закрывающая подбородок и завязывающаяся на голове.
— Ты меня, никак, хочешь замуж выдать? — Пока камеристка колдовала над ее прической, Сабина, немного успокоившись, вынула из резной шкатулки сапфировый гарнитур. — Кстати, мужчин во дворце сейчас нет, они с королем воюют на юге.
— Они вернутся! И вы обязательно найдете себе при дворе достойного мужа!
— Вот уж поддержала, спасибо! Зачем же я тогда убежала из Аквитании?.. К слову, я-то побывала замужем, а вот тебе уже двадцать лет… Родриго — прекрасный молодой человек — сохнет по тебе не первый год! Чего же ты тянешь?
— Госпожа, как я могу выйти за него замуж? Он мне словно брат, был, есть и будет рядом. Родриго мой учитель, в конце концов! К тому же он ни разу ко мне не приставал…
— Ты имеешь в виду, не пытался залезть тебе под юбку, как наш конюх? Но это-то как раз и говорит о глубине его чувств к тебе! Смотри, уведут парижанки нашего кастильца, потом будешь локти кусать!
— Ну не знаю… Он такой серьезный и умный, я не представляю его целующимся и… занимающимся другими глупостями, — смущенно прыснула камеристка, затягивая на тонкой талии хозяйки шнуровку дамастовой котты с цветочным орнаментом.