— Что есть, то есть, — не без гордости ответил стражник и, переваливаясь с ноги на ногу, продолжил обход.

А вообще, имеет ли мне смысл рисковать сейчас, когда за меня уже внесли залог? Не имеет. Точно не имеет, но воришка Шидо… Он мне нужен! А поэтому – работаем!

Я дождался пока тюремщик повернёт назад, проследил его путь до камеры Шидо. Широкий крюк, сближение с моей решёткой. Поймать момент, когда он переваливается на правую ногу и… оп!

Внимание! Совершить кражу? Вероятность: 70% (объект вам доверяет)Понижение репутации со стражником Труфальдом с Симпатии до Безразличия.

Получено: тюремные ключи (квестовый предмет).Обычный.

Ого, даже так! Надо будет прошвырнуться по камерам, когда подниму отношение со стражей до Уважения. Наверняка в одной из камер сидит кто-то интересный!

Но всё, медлить нельзя. Ещё чуть-чуть и Труфальд обнаружит пропажу.

— Уважаемый Труфальд! — крикнул я в спину тюремщику. — Вы обронили!

— Ты что творишь?! — прошипел из своей камеры Шидо. — Совсем что ли?!

— Что? — стражник оглянулся, взглянул на связку ключей, которые я держал на вытянутой руке, хлопнул себя по поясу и потопал ко мне. — Откуда?!

— Говорю же, обронили, — проникновенно сказал. — Вы уж простите, но у вас в остроге такие грязные полы, что даже звона не слышно. Совсем мэр на содержание не выделяет?

Внимание! Обновления задание «Социальная справедливость». Социальная напряжённость в городе выросла на 2 пункта! Текущий прогресс 25/100.При достижении напряжённости в 40 пунктов, мэр начнёт вам противодействовать.

— Что есть, то есть, — хмуро пробормотал тюремщик. — Ты это… спасибо, в общем.

Внимание! Репутация со стражником Труфальдом изменилась с Симпатия на Уважение.

Внимание! Репутация с домушником Шидо изменилась с Уважения на Симпатия.

— Да без проблем, уважаемый Труфальд.

Стражник ещё немного потоптался и ушёл к себе в каморку.

— Зачем?! — прошипел Шидо. — У тебя же получилось!

— Верь мне, — внушительно сказал я и горячо зашептал. — Для предстоящего дела нам нужно хорошее отношение со стражей. Как тебя выпустят – дуй в таверну Горха и жди меня там! Простой народ не трогай, а вот тех, на кого трактрищик или кузнец укажут, аккуратно облегчи. Особо интересуют Писарь Вацлав, Волхв Богша. Нам нужен ключ от склепа, что на кладбище стоит.

— Но…

— Тиха, кто-то идёт!

Шли за мной. Хмурый Добромир и неожиданно не менее хмурый трактирщик Горх.

— Выходи, — приказал стражник. — Расписывайся в караулке и можешь идти.

Горх мрачно посмотрел на меня исподлобья и промолчал.

— Понял, — покладисто согласился я, с удовольствием выходя из камеры. — Я мигом!

Дойдя до караулки Труфальда, я расписался в большом журнале, выслушал короткую нотацию тюремщика и спросил:

— Уважаемый Труфальд, а что сделал несчастный Шидо?

— Воришка Шидо? — усмехнулся стражник. — Украл ночной горшок нашего мэра.

— На фига?

— Так это, — на этот раз усмешка тюремщика вышла какая-то злая. — Горшок-то из чистого золота. Жировит на зуб пробовал, говорит высшей пробы!

— Ну раз Жировит говорит, — не стал спорить я. — А можно я за Шидо залог внесу?

— Три монеты, — педантично уточнил Труфальд, — очень уж мэр на него осерчал.

— А горшок-то где?

— Как где? — не понял стражник. — Мэру вернули.

— А вот это зря, — я решил не упускать возможности сделать жизнь мэра ещё более интересной и насыщенной новыми событиями. — Это же улика! Пока идёт расследование – нужно хранить её в…

— Хранилище? — проявил сообразительность внимательно слушающий стражник.

— Именно.

— Хороший ты эльф, Алекс, — задумчиво проговорил тюремщик. — Правильный.

— Это всё от общения с вами, мудрый Труфальд, — я решил действовать по принципу – лестью репутацию не испортишь. — Всем бы таких мудрых наставников по жизни!

— Иди уже, — польщённо буркнул тюремщик, — А Шидо твоего я через десять минут выпущу.

Сердечно попрощавшись с тюремщиком и тремя золотыми, я направился к выходу из острога вслед за хмурым трактирщиком.

Уже на самом пороге, я всё-таки вспомнил последние строки Пушкинского Узника:

— Мы вольные птицы; пора, брат, пора!

Туда, где за тучей белеет гора,

Туда, где синеют морские края,

Туда, где гуляет лишь ветер... да я!...»

С чувством продекламировав стих аса Пушкина, я посмотрел на хмурого Горха.