Убба достал из пояса еще один гриб. Стиг почуял высокую концентрацию галлюциногенных веществ, фатальную для обычных людей.

— Он же ядовит.

— Верно. Чтобы не умереть, нужно правильно их употреблять. Берсерки учатся этому очень долго. В итоге Росъери дает нам невероятную силу.

— Ты уже съел этот гриб? — спросил Стиг, вспомнив, с какой легкостью Убба поймал его меч.

— Нет. Пока нет. — Лицо Уббы стало серьезным. — Думаешь, стоит?

— Нет, — сказал Стиг и улыбнулся. — Пока нет.

Узнав, что Стиг прибыл в лагерь налегке, еще пока нигде не расположившись, Убба предложил ему место у своего костра на грядущую ночь. К ним присоединился полностью восстановившийся Ролло.

— Слушай, я чуть было не убил тебя. Не слишком ли ты спокойно к этому относишься? — спросил Стиг, обращаясь к Ролло.

— Ничего страшного. Я же тоже пытался убить тебя. Жизнь воина сопряжена со смертью. У берсерков в особенности. Каждую секунду мы боремся со зверем внутри нас… — Ролло прервался, взял от Уббы миску с похлебкой и передал Стигу. — Мы не боимся смерти. Все рано или поздно умрут. Я, как и многие из нас, решил сам выбрать, как умереть, потому и вступил на этот путь. А смерть в бою — наивысшая почесть. Чем более достойная у тебя смерть, тем больше шансов у твоей души попасть в Валхейм — чертоги вечных битв и торжеств.

— Ро, с каких пор ты так высокопарно говоришь? — расхохотался Убба. — Я тебя не узнаю!

— Да заткнись ты! — Здоровяк бросил ложку в своего брата, но тот ловко ее поймал.

— Ладно, успокойся! Медовуху будет кто? — примирительно замахал руками лысый, а потом поманил выглянувшую из ближайшей палатки женщину. — Эй, Ульва, принеси бочонок нашего любимого пойла.

Ролло сплюнул и повернулся к Стигу.

— Если бы ты меня убил, то оказал бы большую честь. Но раз я выжил, то стал сильнее. А раз я сильнее, то смогу устроить себе более грандиозную смерть, о которой будут слагать песни! Так что я не в обиде.

— Любопытная установка на жизнь. Жаль только, что после смерти души рассеиваются в природной мане. Я сам не раз это наблюдал, — произнес Стиг, пробуя на вкус похлебку.

Ролло нехорошо посмотрел на наемника.

— Знаешь, друг, то, что видел ты, и то, во что верим мы, не обязательно разные вещи, — сказал Убба, нервно перебрасывая взгляд то на Стига, то на своего брата, языком тела показывая, что не стоит продолжать эту тему.

— Да, верно, брат! К тому же, ты хоть раз видел смерть алворлинга? Наши души при смерти забирают посланные богами драккары! — воскликнул Ролло, вдохновленный поддержкой брата.

— Ладно, не буду спорить, — пожал плечами Стиг. Он уже успел наблюдать смерть алворлингов, в частности от его же рук, но решил пока промолчать. Раз уж завтра его ждет битва, то нет смысла провоцировать их сейчас. — Неужели все алворлинги воины? Что происходит с теми, кто умер не так красиво, как хотел бы?

— Все, кто прожил достойную жизнь, попадают в Валхейм. Земледельцы, ремесленники, торговцы и другие, даже если ни разу не брали в руки меч, но приносили пользу землякам и славили богов, достойны попасть на Великий пир… Но умереть в бою — самый лучший способ. Так у тебя есть шанс не только туда попасть, но и получить место за столом, рядом с богами, — ответил Убба.

— После смерти твою душу забирают драккары и доставляют тебя к Равн — Богу-Ворону. Он наблюдает за жизнью каждого из нас и после смерти решает, достойны ли его деяния Валхейма или нет. Души тех, кто не достоин, отдаются на съедение Слан — Змею-Пожирателю, — продолжил говорить после своего брата Ролло.

— А во что веришь ты, Стиг? — спросил Убба.

— Мне не нужна вера. Я отталкиваюсь от того, что вижу и слышу. Размышлять сверх этого нет нужды, — произнес Стиг.

— То есть, по-твоему, когда ты умрешь, твоя душа рассеется в воздухе и тебя просто не станет?

— Да.

— И ты не боишься этого?

— А что тут бояться? Забвение — это не хорошо и не плохо. Это факт.

— А ради чего ты тогда живешь?

— Не ради чего-то. Я просто живу и делаю то, что хочу.

— Сдается мне, ты не живешь, а просто существуешь. Людям нужны идеалы, к которым можно стремиться, иначе мы ничем не отличаемся от животных, — сочувственно произнес Убба.

— Не вижу разницы. Люди и есть животные, — пожал плечами Стиг.

Их беседу прервала женщина, которую раннее окликнул Убба. Она вышла из ближайшей палатки, держа правой рукой бочонок, прижимая его к себе, а левой рукой вела маленького мальчика, который нес три кружки. Следом за ними вышел еще один мальчик лет двенадцати.

— Стиг, это моя жена Ульва, младший сын Кнуд и старший сын Свен, — представил семью Убба. — Ульва и сыновья, это Стиг, он сегодня надрал вашему Ролло задницу!

— Да иди ты! — огрызнулся здоровяк. — Свен, поди сюда!

Стиг внимательно оглядел их. Ульва была высокой, черноволосой и достаточно привлекательной женщиной. Под платьем и фартуком скрывалась развитая мускулатура и внушительные формы. Старший сын внешне сильно походил на своего отца. Те же синие глаза и черты лица. А в младшем больше преобладали характерные внешние признаки матери.