В следующее мгновение Стигу пришлось уходить от атак гигантских когтистых лап. Стиг мог бы прорубиться сквозь силуэт обезьяны, если бы они сражались один на один. Субстанция оболочки при контакте по прочности напоминала собой глину. Меч легко вонзался в нее, но чем глубже, тем более вязкой она становилась. Можно попробовать зарядить меч взрывной формулой, и воткнуть в туловище обезьяны, и оценить получившийся эффект. Но остальные не дали бы ему такого шанса, да и цена ошибки была высокой.

Главную проблему вызывал паладин. Пока тот жив, наемник не сможет справиться с остальными.

Стиг сконцентрировался и с учетом потенциальных траекторий движений противника проложил в уме оптимальный путь к паладину. Подобравшись к нему, обойдя воина Макеш, наемник внезапно обнаружил, что его движения ограничены. Его тело зажало силовыми барьерами, которые мгновенно сформировались вокруг него.

У Стига не было в запасе приемов, способных противостоять подобному. Он максимально усилил мышцы, пытаясь вырваться, но субстанция, из которой состояли барьеры, буквально отражала все его попытки, поглощая кинетическую энергию и перенаправляя ее обратно. Взрывная формула тут, очевидно не помогла бы. Была свободна лишь его шея, которой он в скором времени лишится. В его сторону уже летело сечение сжатого воздуха…

Стиг развеял все активные усиления и сосредоточился на укреплении головы. Одну атаку его шея выдержит, но долго ли он сможет вот так продержаться?

Похоже, это конец…

Позади Стига послышался мощный взрыв. Что-то на большой скорости врезалось в воина-обезьяну. Удар уничтожил большую часть оболочки, однако коротышка остался невредим.

Стиг почувствовал сильный жар, и в следующий момент всех врагов обдало мощными потоками пламени.

Кто-то из Ордена Красных Драконов присоединился к их бою.

Культисты остались невредимы благодаря вовремя созданным силовым барьерам. О Стиге все сразу забыли. Он так и остался скованным напротив паладина.

Позади Стига началась в прямом смысле жаркая битва. Он ничего не видел, однако остальные его чувства, усиленные магией, выстраивали в его воображении примерную картину происходящего за спиной. Огненный рыцарь неплохо теснил культистов, но один он не справлялся. Наемник чувствовал, что большую часть урона принимал на себя рыцарь-обезьяна, который достаточно быстро восстанавливал свою оболочку. А паладин, вовремя создавая силовые барьеры, защищал остальных.

Ну, по крайней мере, у Стига было пару секунд, чтобы придумать новый план. В этом положении у него в запасе была атака, однако требовалось подгадать момент, когда паладин отвлечется и не заблокирует ее.

Стиг сконцентрировался на чувстве маны, изучая душу паладина и его магию. Силовые барьеры были достаточно сложной энергетической конструкции. Мало того, что они были плотными, так еще отражали любое физическое воздействие в противоположную сторону. Судя по всему, эта магия питалась в комбинации с энергией молитв, а значит, надеяться на истощение противника не стоит.

Оставалось положиться на случай…

Потасовка с этими культистами уже привлекла довольно много внимания. Обычные воины старались обходить такие магические битвы стороной, но маги же наоборот. Стиг чувствовал, как с разных сторон сюда стекалось все больше умелых бойцов. Один из них был его знакомым.

Воин Танасе направил свои атаки в приближавшегося к нему одноглазого здоровяка, вооруженного железным двуручным молотом. Сечения сжатого воздуха тормозили движение Вильяма, разрезали его кольчугу, но не наносили серьезного урона.

— И это все, что ты можешь, ублюдок! Подойди сюда, и я покажу тебе, что могу я! — заорал капитан Бешеных Быков.

Мечник, казалось, оскорбился, потому как свои атаки прекратил. Вместо этого он встал в странную стойку: согнув колени, выставив вперед левое плечо, занеся меч за спину. Потоки маны, сконцентрировавшиеся в мече, говорили о том, что он готовил мощную атаку, пока подходил Вильям.

В момент, когда здоровяк занес над Танасе молот, рыцарь быстро атаковал мечом наискось снизу вверх. Его атака издала звук, похожий на рокот, и создала мощное сечение из сжатого воздуха, которое, столкнувшись с телом Вильяма, откинуло того на пару десятков метров. Сечение, начавшись от взмаха меча, не остановилось и расширилось дальше на сотни метров, поднимая в воздух пыль и рассекая единицы неудачливых воинов.

Этот прием сильно истощил Танасе. Хотя благодаря паладину его запасы маны быстро восстанавливались, ментальное истощение от столь сложного приема наверняка требовало от разума отдыха.

Атаку такой мощи следовало направить горизонтально, чтобы поразить больше врагов. Вот она, величайшая слабость знатных воинов — гордыня. Стоит кому-то задеть их чувство собственной важности, так и они сразу совершают глупости.

— Вот же урод! Это была моя любимая кольчуга! — послышалось из того места, где упало тело Вильяма.