– Ты не про то! Совсем… – Я с досадой отвернулся. Меня охватила обида, что эта необыкновенная девушка мне приписывает банальную трусость или, что ещё хуже, лицемерие. – Работать с наследственными заболеваниями всегда не просто. Иногда на теле людей её дефекты завязываются в такие узлы, что не под силу распутать пусть даже трижды чудотворной медицине. Это могут сделать только те, кто их завязал.

Анюта слушала меня с лицом прокурора.

– Отец никогда не сможет простить мою мать. Он считает, что она его предала. Сколько я не пыталась его разубедить – он только злился… Иногда до бешенства, когда он теряет контроль над собой. Если я пытаюсь с ним на эту тему говорить, он становиться белым, как снежная глыба. Ни вас, никого другого он слушать не станет. Лучше и не суйтесь…

Плечи Анюты опустились и я испугался, что она расплачется. В дверь постучали и в кабинет заглянул Лунёв:

– Евгений Васильевич, Вас на планёрке все ждут.

– Сейчас иду.

Я старался не смотреть на Анюту.

– Что совсем нельзя ничего сделать по другому? Вы же чародеи…

– Причём тут…

Анюта поднялась и я, хватаясь за призрачную опору, бросил ей в спину:

– Завтра… Нет! Ещё сегодня я посмотрю что можно сделать.

Дверь с равнодушным скрипом закрылась за Анютой. Меня охватил страх, что больше мы не увидимся. Завтра последний день работы… В дверь без стука вплыла Надежда Константиновна.

– Женя, у меня там женщина на приёме. Сложный случай. Помогите разобраться. Я только успела раскладку сделать, а неё падучая началась.

Надежде Константиновне было около шестидесяти. Но её лубочная внешность надёжно заморозила возраст на пятидесяти пяти. Сотрудники подтрунивали над попытками «нашей Крупской» молодиться, но покладистый характер и простота в общении полностью окупали её попытки казаться «божьей избранницей».

– Вы что её одну там оставили?

Надежда Константиновна суетливо семенила рядом.

– Не-ет, там Лунёв с Макаровым. Может скорую вызвать?

Я чуть не рассмеялся, увидев нешуточную растерянность «потомственной ворожеи».

– Очнитесь, Надежда Константиновна. Мы не в Москве и мы не семечками торговать приехали.

В кабинете, где вела приём Надежда Константиновна, было душно. В добавок она поставила ещё и дополнительный обогреватель. Так что первое, что я сделал, распахнул двери настежь (благо что посетителей поздний час разогнал по домам). Лунёв с мертвенно бледным лицом держал молодую девицу за руки, пытаясь уложить ту на кушетку, а Макаров ходил вокруг трепыхающихся тел и энергично махал руками. Картину маслом дополняли громкие взвизгивания девицы и её невнятное монотонное бормотание.

«Однако».

– Оставьте девушку в покое!

Лунёв пытался возражать, но руки отпустил. Девица перестала биться в припадке и замерла посередине кабинета. Макаров тоже застыл с открытым ртом, наблюдая за резкой сменой ситуации. Я мгновенно вошёл в контакт с потоком происходящего, сразу увидел и почувствовал «плотность тени припадка». Что неприятно вязкое и безмерно огромное метнулось в мою сторону, но тут же растворилось в объёме бесстрастной ясности и спокойствия. Девушка обмякла и упала на руки Лунёву. Тот легко перенёс её в кресло.

– Данила, иди к себе и сделай дедовское успокоительное из воды своего графина и бегом возвращайся.

Я взял пухлые ладошки девицы и очень осторожно прошёлся пальцами по основным триггерным точкам. Макаров вернулся и подал стакан с водой. Вода в стакане была насыщена им структурами лечебного сбора летних трав.

– Пейте медленно. На выдохе – один глоток. Вот так. И до дна.

С каждым глотком на лице девушки проявлялся румянец и возвращалось естественное дыхание. На последнем глотке она раскрыла глаза и удивлённо оглядела кабинет. Скромно стоявшая в углу Надежда Константиновна подала голос:

– У неё ещё пена шла изо рта…

– Цыц! Разбор полётов после… и без пациента.

Лунёв присвистнул.

– Круто!

– Ты ещё поаплодируй, парень, для полного набора. – Я наклонился к девушке, у меня перед глазами мелькнула картинка приёмной у начальственного кабинета, миловидная девушка в броском «заграничном прикиде», она подкрашивает ноготки и тянется к трубке телефона: – Вы ведь секретарша Владимира Ивановича?

Девушка захлопала ресницами и кивнула.

– Вот что, милая, если не хочешь повторения такого вот страшного припадка, то оставь всякую мысль женить на себе Владимира Ивановича. Не по плечу ноша окажется – раздавит. Поняла?!!

Девушка испуганно закивала.

– А больше такое не повториться?

Макаров взял девицу за плечи и вывел из кабинета. Ко мне сразу подплыла Надежда Константиновна.

– Пришла приворожить благоверного. Я только раскладку…

– Надежда Константиновна, «благоверный» этой красавицы – её начальник – наш хенерал – Владимир Иванович.

– Корыстница!!!

Я покачал головой, понимая полную безнадёжность что-либо вразумительное объяснить этой полностью закрытой для познавательных нравоучений саре-гадалке.