Профессор вдохнул запах старых воспоминаний, которые перенесли его на несколько десятилетий назад, после чего открыл страницу сто тридцать два, где приводился перечень знаков различия императорской армии. Взяв в правую руку листок, он начал тщательного сверять рисунок с эмблемами на каждой странице, а тем временем Август, сгорая от любопытства, выглядывал из-за своего стола, чуть не опрокинув фарфоровую чашку. После пяти минут напряженной тишины, профессор одобрительно воскликнул и подозвал к себе своего ассистента.

– Как ты думаешь, эти два изображения похожи? – интригующе спросил он.

Август уставился на цветную эмблему в энциклопедии, где был изображен щит с красной полоской наверху, который пересекала винтовка со свисающим ремешком. Потом снова посмотрел на рисунок пациента, почесал затылок, и наконец-то, заключил:

– Клянусь Богом, да ведь они похожи!

– Верно, – совершенно спокойно отозвался Карл Фитцрой, – это эмблема Первой гвардии, – достаточно престижного военного формирования, которое восходит своими корнями к первым вооруженным солдатам, согласившимся поддержать императора Ульриха, когда против него первое началось Первое крестьянское восстание, подержанное баронами. Наряду с личной гвардией императора и телохранителями его Величества, Первая гвардия считается одной из старейших в стране и основной опорой, поддерживающей безграничную власть монарха.

– То есть, вы хотите сказать, что нам достались не просто обычные пехотинцы, которых бросают на убой в первом же сражении, а бойцы элитной гвардии страны?

– Именно, дорогой мой, если мы все правильно с тобой поняли.

– Но что же с ними такое произошло? Не думаю, что они несли службу на передовой, такие войска обычно осуществляют диверсионную деятельность в тылу врага или выполняет специализированные военные операции.

– Ты совершенно прав! Такой элитой не разбрасываются просто так. Еще я помню, что части Первой гвардии всегда стояли позади основных войск, защищая особо важные города или транспортные узлы. Неужели бы их засунули к нам? Что-то здесь не сходиться.

– Но подождите, все легко объясняется! Их же нашли без верхней одежды, документов, да вдобавок ко всему невменяемыми! Потому и засунули к нам, как обычных солдат. Ведь до сих пор никто так и не знает, кто они такие и откуда взялись.

Профессор согласился с доводами Августа, но его все еще терзали сомнения. «Необходимо окончательно убедиться». Доктор вскочил со стула вместе с раскрытой книгой и быстрым шагом направился к двери.

– Нам нужно навестить третьего пациента немедленно! – бросил он, выходя из кабинета.

С нетерпением подождав, пока санитары передадут ему ключи, и откроется дверь, профессор влетел в узкое помещение палаты, немного ошарашив даже самого пациента, который, чуть не отпрыгнул от решетчатого окна.

– Простите за вторжение. Не волнуйтесь, я доктор Карл Фитцрой. Мы с вами познакомились в воскресенье, надеюсь, вы помните меня. Мой ассистент передал мне рисунок, который вы сделали в понедельник и он смутно напомнил мне одну эмблему. Я хочу убедиться, что не ошибся в своих выводах.

Пациент все также молчал, уставившись на профессора, но уже немного успокоился, словно в его голове мелькнуло смутное воспоминание об этом человеке. Он мельком посмотрел в книгу на эмблему, на которую тыкал пальцем доктор, после чего лишь слегка кивнул головой.

– Что я говорил! – радостно воскликнул профессор, обращаясь к Августу.

Пациент принялся жестикулировать руками, силясь привлечь внимание обоих врачей, после чего протянул доктору листок, где были выведены цифры: «1-3-5-8-13». Профессор недоуменно на них уставился и снова обратился к пациенту:

– Что это? Что значат эти цифры?

Больной силился высказать какое-то слово, но что-то ему мешало, и получилось лишь несвязное мычание. Еще никогда доктор не видел такого сильного нарушения речи у пациента, и казалось, что какая-то невидимая преграда мешает ему правильно выговаривать слова. «Не мешало бы вызвать ему логопеда, – подумал он». Видя, что высказать свою речь членораздельно он все еще не может, пациент выхватил листок у доктора и подписал внизу: «Эти цифры крутятся у меня в голове. Больше ничего не могу вспомнить. Помогите».

Профессор и Август быстро пробежали глазами строки, после чего доктор усадил больного на кровать и присел на стул рядом с ним. Глядя ему прямо в глаза, он произнес:

– Хорошо, успокойтесь, не переживайте. Вы сегодня сделали слишком много, отдохните. Вам принести воды? – пациент отрицательно покачал головой. – Я понимаю, что это трудно, но пожалуйста, постарайтесь вспомнить, что с вами произошло. Это очень важно для последующего лечения. Хорошо? Договорились?

Пациент угрюмо кивнул, после чего лег на кровать, дав понять, что сегодня от него они больше ничего не добьются.