– Что вам нужно? – воскликнула она строго, но в то же время спокойно, стараясь не навлечь на себя беду, если профессор окажется не тем, кого она уже нарисовала в своей голове.

– Прошу прощения, я пришел к миссис Эмили Кунц. Мне необходимо с ней переговорить.

– Что-нибудь случилось?

– О, вовсе нет. Я ваш сосед, доктор Карл Фитцрой, живу ниже по улице. Я планировал переговорить с миссис Кунц на счет уборки в моем доме, вот и зашел.

Бабушка немного успокоилась и на секунду задумалась, словно перебирая что-то в своей памяти. Неожиданно она воскликнула:

– Боже мой! Вы – муж Греты!

– Верно.

– Примите мои самые искрение соболезнования, она ведь умерла совсем недавно, а я так и не смогла присутствовать на её похоронах, поскольку меня свалил недуг.

– Благодарю вас за добрые слова, но как мне увидеться с миссис Эмили?

– Она сейчас отдыхает. Убиралась у соседей напротив. У них там жила старая карга-кошатница. Уже год как померла, а только сейчас объявились какие-то далекие родственники за наследством. Они сами живут в каком-то крупном городе, название не запомнила, а этот дом хотят продать и выручить деньги, но ведь туда без маски и зайти было невозможно! Вонь стояла такая, что хоть топор вешай! Не говоря уже о мебели, полах и стенах, которые были готовы рассыпаться при первом прикосновении! Вот они и подрядили Эмили выбросить весь этот хлам, и навести порядок перед ремонтом, иначе его и за горстку монет не продашь. К счастью, сегодня она как раз закончила последние комнаты и ушла на заслуженный отдых…

– Понятно! – Резко прервал триаду местных сплетен профессор. – Тогда, я зайду как-нибудь в другой раз.

– Конечно, конечно! Я передам Эмили, что вы заходили, и завтра она сама к вам заглянет, тогда вы все с ней и обсудите. Негоже в таком почтенном возрасте наматывать лишние километры.

«Спасибо, напомнили».

– Ну, что ж. Рад был вас повидать. Тогда позвольте откланяться, у меня сегодня еще много дел.

– Конечно, конечно. Но вы заходите к нам, если будет время. Для вас у нас всегда найдется мягкое кресло и чашка чая. Как ни как, вы спасли моему неудачнику зятю руку, иначе этот бездельник больше не смог бы работать и пустил всю семью по миру! Сколько раз я ему говорила, что надо плотно устанавливать лестницу, прежде чем лезть на дерево, но разве он слушал?! Вот и поплатился, а если бы…

– Спасибо, спасибо. – Профессор понял, что пора уносить ноги, иначе эта речь растянется на несколько часов. – Приму к сведенью. Всего доброго.

– До свиданья, приятного дня.

Дверь захлопнулось, а доктор Фитцрой облегченно вздохнул. Профессор направился в сторону своего дома, стараясь оказаться от жилища миссис Кунц как можно дальше. Он, конечно, не был параноиком, но что-то ему подсказывало, что если он не удалиться на достаточное расстояние, то старая кошелка броситься следом, забыв рассказать еще одну сплетню. От подобного количества информации за каких-нибудь двадцать минут можно сойти с ума. Бедный муж Эмили! Эта фурия, наверняка, высасывает из него последние силы своей пустой болтовней. Воистину, женский язык и убить может. Но теперь он свободен, а главное вечером его ждут тишина и покой в своем доме, хоть и сейчас там нет Греты. Но лучше одному, чем с подобным созданием в юбке. А теперь, надо бы быстро перекусить и отправиться в «Две башни». Интересно, что там за рисунок, о котором говорил Август?

2

Нырнув в глубину гаража, где пахло инструментами и машинным маслом, доктор Фитцрой благополучно завел мотор своего «Вагенгруппэ», и взял курс на «Две башни». Погода стояла чудесная: здесь, в провинции, не чувствовалась удушающая жара, которая неизменно царила в городе. Легкий бриз, летевший со стороны моря, приносил свежесть и прохладу. Профессор опустил окно и подставил лицо потоку чистого ветра. Вот он уже проехал старую водонапорную башню, которая отмечала границу деревни с лесом. Стоит сказать, что это было излюбленным местом для тех, кто назначал свидание, ибо отсюда можно было спокойно отправиться на прогулку в лес, не попадаясь на глаза ненужным свидетелям.

Успешно миновав мост через реку Эрл, автомобиль выехал на мощеную дорогу вдоль фермерских угодий, а вдалеке уже вырисовывался силуэт «Двух башен». Каждый раз, проезжая по этой дороге, профессор вспоминал свой первый день в клинике, когда он был еще на двадцать лет моложе и не знал, какие испытания выпадут на его не только профессиональном, но и жизненном пути. Он также любил прокручивать в голове весьма необычную историю этой больницы, на которую случайно наткнулся в архиве лечебницы, когда пытался отыскать личное дело одного из пациентов. Тогда маленькая потрепанная книжица, больше похожая на брошюру, не привлекла его внимание, и если бы он не захватил её с собой случайно, то она бы так и покоилась среди папок тысячи забытых душ.

Если верить предисловию, данная история была написана неким А. Зеннхайзером, который заведовал лечебницей в начале 1890 года. По его сведеньям, изначально «Две башни» были поместьем богатого плантатора, барона Эрика Уорвика, который хотел построить себе что-то вроде загородного домика, куда бы он мог приезжать на лето вместе со своей семьей. Дом задумывался как массивное двухэтажное здание из серого камня с большой гостиной, столовой, кухней, каминным залом, спальнями и несколькими ванными комнатами. Деревья, в радиусе двадцати метров, были вырублены, а на освободившейся территории был разбит сад с дорожками из гравия, маленьким искусственным прудом, беседками, клумбами и разнообразными деревьями, от стройных кипарисов до могучих кедров и цветущих багряников. Фасад дома украшало каменное крыльцо с навесом, который покрывала красная черепица. Всюду были расставленные глиняные горшки с миртом и можжевельником.

Но ключом всей композиции стали четыре круглые зубчатые башни у переднего и заднего фасадов, которые несли в себе не столько практическую, сколько декоративную принадлежность.

Каждое лето Уорвик приезжал сюда на отдых с семьей: у него была жена и три чудные дочки. Отсюда можно было быстро добраться до Изумрудного моря. Однако в то лето, которое стало роковым для Эрика Уорвика, почти каждый день шел дождь, словно предвещая грядущую беду. И вот, в один из теплых и солнечных дней, девочки выбежали погулять в сад. Если верить записям, им всем было не больше десяти лет. Вечером они не вернулись к ужину. Уорвик попросил слуг позвать заигравшихся дочерей, но пришедшая служанка заявила, что в саду их нет. Не зная, что и думать, барон бросился на поиски, решив, что они убежали в лес. Но поиски не дали никаких результатов. Уставший и обессиливший, утром он отправился в Фэллод, ругая прислугу за то, что они не следили должным образом за его детьми. Поездка заняла у него почти два дня, ибо железная дорога в Брюкеле только начинала строиться, а паром работал строго по графику, перевозя груз и рабочих.