– Хорошо. Где встречаемся?

– Я уже свободна и могу подъехать к "Беговой".

– Езжай к домжуру, я встречу тебя там. Я заказал ужин и двести коньяка, для Дины: коль у неё появилось желание посетить наш фирменный ресторан, значит, хочет выпить. Не знаю, как часто пила она до меня, но со мной, особенно в последнее время, у неё прямо-таки тяга к горячительному. Вино она не любит, даже шампанское, водку пьет без особого удовольствия, а вот коньяк обожает. Мне её тяга не очень нравится, как-то я намекнул на это. Дина грустно вздохнула, потом усмехнулась:

– Вот возьмешь замуж, тогда буду повиноваться, как рабыня.

Нет, такие девицы созданы не для замужества... Мы сидели с ней вдвоем за столиком - погода снова была скверная, и журналисты предпочитали отсиживаться в своих квартирах, сочиняя бессмертные творения, - и ужинали молча; я все время ощущал на своем затылке чужие взгляды и невольно, когда забывался, крутил головой. Но все люди были как люди, ни врагов, ни друзей распознать я не мог.

– Ты кого-то ждешь?
– спросила Дина.

– Нет, просто смотрю знакомых.

– Тебе со мной становится скучно?

– Не говори ерунды.

– Но у тебя кислый вид, будто силком сюда затащили. Или по работе неприятности?

– Приятными бывают только мгновения, остальное время - труд, заботы, желание выжить.

– Се ля ви, - согласилась Дина и взяла рюмку.
– И вот она, горькая утешительница. Может, выпьешь?

– А кто поведет машину?

– Брось её здесь. Утащат - дальше проживешь. Нет, пить мне не хотелось, и не мог я, чувствуя буравящие затылок взгляды. Машина - моя спасительница, хочешь не хочешь, приходится держаться, и люблю я её, отношусь, как к живому существу; не раз выручала она меня и от попоек, и от ночевок в чужих квартирах мимолетных знакомых.

– У меня ботинки прохудились, - пошутил я, - и шлепать по такой слякоти - быстро ОРЗ подхватишь.

– У тебя что, нет денег купить новые?
– то ли не поняла Дина, то ли поддержала шутку.

– А откуда? Современный младший офицер получает вдвое меньше начинающего таксиста.

– Серьезно?
– Дина недоверчиво посмотрела мне в глаза.
– А гонорар?

– На гонорар только Юлиан Семенов да Евгений Евтушенко могут содержать любовниц...

В ресторан ввалилась целая ватага смуглолицых парней с раскрашенными девицами. За нашим столом бесцеремонно уселась молоденькая парочка и, не обращая на нас внимания, оживленно затараторила на непонятном языке. Чтобы услышать друг друга, надо было перекричать их. Дина попыталась было осадить соседку, но та взъярилась, словно её кипятком ошпарили.

– Я к тебе в гости пришла, да? Почему, в таком случае, указуешь мне? Не нравится, сиди дома со своим хахалем и не мешай людям отдыхать.

За неё вступился и не выросший ещё из подростковых штанишек кавалер, отпустивший для солидности еле пробивающиеся усики.

– Чего квохчешь, наседка? Тебе пора на яйцах сидеть, а ты тут сшиваешься.

Его дружки громко заржали. Похоже, провоцируется скандал. Значит, Василий Васильевич где-то здесь? Хотя совсем необязательно: то, что задумал он, а точнее, его Хозяин, исполнят вот эти подонки.

Их в моем поле зрения было трое - один за нашим столом, двое - за соседним, девицы не в счет. Если бы решать спор только на кулаках, я бы рискнул: перед командировкой в Афганистан я месяц отрабатывал приемы каратэ и самбо в десантном училище и кое-чему научился. Да и схватки с душманами дали хорошие уроки умения владеть собой, здраво оценивать обстановку и проявлять либо выдержку, либо мгновенную реакцию. Сидевший передо мной черноусый юнец не отличался ни крепким телосложением, ни ростом, ни сообразительностью - я мог быть здесь тоже не один. И дружки не выглядели атлетами. Но каждый, наверное, с ножом и кастетом в кармане, а то и с пистолетом. Связываться с ними было не в моих интересах, и смолчать я не мог - это значило потерять уважение Дины. Пока я искал достойный ответ, Дина опередила меня.

– Послушай, петушок, зря ты петушишься, все равно из тебя кочета не получится: твоим клювиком навоз клевать, а не курочек завлекать.

Петушок аж позеленел от злости, стиснул челюсти, сжал кулаки, готовый броситься на обидчицу. Дина переложила в правую руку вилку.

– Послушай, парень, - поспешил вмешаться я, чтобы разрядить обстановку.
– Не надо кичиться своей невоспитанностью. Здесь ресторан, а не коммунальная кухня. И постыдись своей девушки.

– А твое какое собачье дело?
– не унимался Петушок.
– Защитник! Хочешь, пойдем выйдем, поговорим по-мужски.

– Надеешься на дружков?

– Зачем на дружков? Один на один, даю слово.

– Не надо, Игорь, - сказала Дина.
– Еще о каком-то слове говорит, сверкнула она на него глазами, - когда понятия о достоинстве не имеет.

– Боишься?
– наглея Усатик.
– Тогда сиди и закрой коробочку.

Это было уж слишком.

– Может, вы пересядете за другой столик?

– А нам и здесь неплохо, - продолжал изгаляться Петушок.

Я подозвал официантку.

– Молодые люди пришли сюда не отдохнуть и поужинать, а поскандалить. Попросите администратора или дежурного милиционера.