– Рад снова видеть вас, - услужливо согнулся он в поклоне.
– Сегодня у нас вкусное сациви, свежие цыплята, корейка на вертеле, Алиготе, Фяско.

– Что-то ты, Лайко, стал забывать мои вкусы. Дай-ка нам самим взглянуть на меню.

– Пожалуйста, пожалуйста, Альбина Ионовна, - официант протянул меню, виновато склонился ещё ниже.
– Изучайте, выбирайте.
– И удалился.

Альбина пробежала по написанному, недовольно помотала головой.

– Ни икры, ни осетрины. Никакой порядочной рыбы. Совсем оскудел наш общепит. Закажи по сациви и по корейке, зелени побольше, а я пойду позвоню подруге.
– Поднявшись, добавила: - И по сто коньяку.

– Ты же за рулем, - напомнил я.

Она взглянула на меня насмешливо.

– Я уже объясняла: коньяк стимулирует энергию и повышает реакцию. Пора бы тебе знать такие тонкости, товарищ журналист. Если нет денег, так и скажи. У меня есть, - и пошла, соблазнительно покачивая бедрами.

"Черт с ней, пусть пьет!
– разозлился я, решив сам в рот не брать и после кафе сразу уехать в гарнизон.
– А если она и директриса в курсе содержимого тех ящиков в подвале?
– мелькнула мысль, но я тут же отверг ее: - Они не повели бы меня в подвал, нашли бы любой предлог... И чувствовали они себя очень уж спокойно... Альбина о стихах заговорила. До любовной ли лирике было бы ей, когда перед глазами замаячила тюремная решетка?"

Заказ её я выполнил. Альбина долго не возвращалась. В ожидании её я невольно стал осматривать зал. Из всех посетителей, которых и десятка не насчитывалось, только мужчина и женщина, устроившиеся в дальнем углу, привлекли мое внимание. Ему лет пятьдесят, представительный, вальяжный, в светлом костюме и при галстуке. Женщине лет двадцать пять, симпатичная блондинка, худенькая, бледнолицая, явно не молдаванка. Но и не русская очень уж медленно подыскивает слова и напрягает губы. Скорее всего из Прибалтики - была у меня одна такая знакомая. Когда им на стол поставили бутылку коньяка, шампанское и закуску, интерес мой к ним пропал - обычная пара прелюбодеев.

Наконец, появляется Альбина, недовольно кривит рот.

– Как всегда её нету дома. Всех знакомых обзвонила: не была и не знают, где она. А она мне очень нужна. Может, пока пообедаем, объявится.

Официант принес заказ. Обед проходил в молчании: то ли Альбину расстроило отсутствие подруги, то ли мучают какие-то мысли, ест она без аппетита, хотя говорила, что голодна, как волчица. Даже выпитая рюмка коньяка не подняла её настроение. Когда она собралась налить вторую, я отобрал графин и налил себе: сто граммов возможно и прибавят энергии, а двести...

– Тебе, пожалуй, хватит.

– Послушай, не будь занудой, - рассердилась Альбина.
– Я себя лучше знаю.
– Отобрала у меня графин и налила себе полную рюмку. Выпила без тоста и не пригласив меня.

"Не алкоголичка ли она?
– мелькает подозрение.
– Она и при первой встрече пила коньяк, и на поминках набралась до чертиков... Неужели Андрей не рассмотрел? Или она в самом деле сильно переживает и заглушает тяжкую потерю коньяком?"

– Ты снова расстроилась?

– Поразительная проницательность! Прямо Кашпировский. Ты кто мне муж, чтобы указывать?.. Если мне хочется напиться...

– Мало ли чего тебе хочется... Ты за рулем и ждешь ребенка...

– Рожать я не буду, - сердито обрывает она меня.
– И со ста граммов не опьянею.

– Для ГАИ сто граммов или литр - значения не имеет.

– Тем более... я выпью еще.

– В таком случае я с тобой не поеду.

– Я другого от тебя и не ждала... Летчик - героическая профессия, - с подчеркнутой иронией произнесла она.
– Может, потому тебя и в журналисты перевели?

– Угадала. А ты хочешь героизм свой показать нетрезвой за рулем? Вспомни Андрея.

– Прекрати!
– негодующе воскликнула она.
– Андрей за руль пьяным не садился! Ты знаешь это.

– Медэкспертиза утверждает обратное. И врезаться в столб...
– Я специально подзаводил её, чтобы кое-в-чем разобраться или хотя бы узнать её мнение.

– Медики у нас бездарные, а милиция продажная. Им только бы спихнуть дело, чтобы не осталось нераскрытым.
– И она снова потянулась к графину.

– Лимит твой исчерпан. Злись на меня, считай кем угодно, но больше ты ни грамма не получишь.

– Ну и пей сам, жмотина, - сказала она примирительно.
– Не дай Бог иметь такого мужа.
– Поковыряла вилкой в тарелке и поднялась.
– Схожу ещё раз позвоню. Куда она запропастилась, кукла гуттаперчевая.

И снова её не было минут десять. Я допил коньяк, чтобы не искушать её, доел свою корейку и ещё раз окинул зал изучающим взглядом. Посетителей и вовсе поубавилось. А вот тот вальяжный мужчина с прибалтийской мадонной все ещё бражничали, мило о чем-то беседуя. Я подозвал официанта и попросил счет. От моих командировочных осталось двадцать рублей, на обратный билет не хватит. Придется у кого-то одалживать или просить ребят из редакции, чтобы выслали телеграфом.