– Натурой расплачивалась?
– усмехнулся Гусаров.

– Вероятно. На этот вопрос Голенчик особенно не возражала, хотя сказала, что Рыбочкин не брал с неё плату потому, что она обстирывала его, убирала комнаты, готовила ужины.

– Это дела не меняет, - махнул рукой Гусаров, давая понять, что теперь он будет говорить.
– Она убила или не она, но Голенчик нам очень нужна. Надо прижать её так, чтобы она стала на нас работать. Передай это Семенову. Валунский что-то затевает серьезное. Нас держит на голодном пайке, настраивает против нас людей, обвиняет черте в чем, а сам с военными шашни заводит. Видно, договаривается их технику к рукам прибрать.

– Не только, - вставил Потехин.
– Его больше интересует оружие.
– И вдохновленный произведенным эффектом - брови Гусарова удивленно взметнулись вверх - откуда такие сведения, - продолжил: - Нам удалось подслушать, о чем говорили Валунский с Белецким - об оружии. А несколько ранее губернатора посетил коммерческий директор фирмы "Касситерит". Интересовался автоматами "Калашникова", пистолетами "Макарова" и даже зенитными ракетами. Похоже, фирма не только оловянной рудой с японцами торгует, а и ещё кое-чем.

– Но зачем японцам наши автоматы, пистолеты, когда у них своего такого добра хватает?

– Коммерция, Валерий Алексеевич, дело темное, как говорит мой приятель. Конечно же, японские коммерсанты не для себя покупают оружие, перепродают его либо корейцам, либо каким-то бандам, а возможно, и в Чечню. Там ныне на него большой спрос.

– Молодец, Федор Андреевич, - похвалил Гусаров подполковника.
– Хорошо службу знаешь, только смотри не попадись с подслушиванием. Головы тогда не сносить ни тебе, ни мне.

– Понимаю, Валерий Алексеевич. Стараемся. Техника вроде бы надежная, не то, что прежние жучки.

– Ну, ну, - удовлетворенно кивнул Гусаров и полез в ящик стола за папками.
– У тебя все?

– На сегодня все, Валерий Алексеевич. Разрешите идти?

– Иди, а я ещё с бумагами повожусь с часик. Может, желаешь мне компанию составить в школу? Надо посмотреть, как начался учебный год.

– Нет, - помотал головой Потехин , - не желаю. Да и некогда, надо ещё с начальником уголовного розыска встретиться.
– Подполковник козырнул и взялся за дверную ручку .

– Постой, - остановил его Гусаров, - чуть не забыл главное сказать. С фирмы "Касситерит" глаз не спускайте. Дай задание своим тиграм, как только коммерсанты возьмут оружие, накрыть их.

– Не получится, - возразил подполковник.
– Вчера Белецкий получил добро на продажу оружия от министра обороны.

– Вот сволота!
– ударил Гусаров кулаком в ладонь.
– И тут нас обошли. Что ж, на всяких хитрецов найдем мудрецов. Все равно глаз не спускать. Оружие и впрямь нам ни к чему, дороже плата за него. Хорошо было бы внедрить своего человека в фирму и сделать его одним из челноков. А когда будут возвращаться из Японии...

– Понял, Валерий Алексеевич. Постараюсь.
– Подполковник ещё раз козырнул и скрылся за дверью.

7

Анатолий пришел в школу до начала занятий, хотя прекрасно понимал, что мэр города так рано там не появится. Но надо было до его прихода познакомиться с преподавателями, немного освоиться, чтобы держаться увереннее, как и подобает недавнему педагогу.

В учительской находились только двое: пожилая, лет пятидесяти женщина с прядью седых волос, уже изрядно располневшая, но не потерявшая былую красоту и следившая за собой: на ней был прекрасно сшитый черный костюм, сглаживающий полноту, белая кофточка со строгим воротником, скрывающим морщины на мясистой шее, на лицо тонко и умело нанесена косметика - плавные дуги черных бровей, черные ресницы, приятно оттеняющие еле заметные подсиненные овалы под глазами, чуть подкрашенные бледно-красным губы.

– Галина Гавриловна, директор школы, - представилась она, когда Анатолий показал ей свое старое (еще чеченское) удостоверение корреспондента "Независимой газеты" и сказал о цели своего посещения.
– А это наш молодой преподаватель русского языка и литературы Светлана Валерьевна Гусарова.

На фамилии молодой учительницы она, как показалось Анатолию, сделала ударение - тонкий намек, какие начальники стоят за их спинами, не посмейте, мол, критиковать их в прессе.

Светлана Валерьевна выглядела так молодо, что её нетрудно было бы принять и за десятиклассницу: худенькая, хрупкая девчушка, с нежным бледным личиком и большущими голубыми глазами, которые, казалось, оттеняют кожу лица, придавая ему особую утонченность: прямой нос с чувственными ноздрями, красивый рисунок губ, алых, но не крашеных, ямочка на подбородке, по утверждению психологов - признак цельной и волевой натуры.

Красавицей её нельзя было назвать - из-за худобы, тонкой, почти прозрачной кожи лица, - но она была так мила, так нежна, что сразу понравилась Анатолию. И он, беря её маленькую руку с изящными пальчиками, позволил себе шутку, замешанную на маленькой лжи:

– Вы случайно не дочка мэра города?

– Не случайно, - мило улыбнулась Светлана Валерьевна.
– Родная дочь. И тоже пошутила: - Не бойтесь, он у меня не строгий и к журналистам относится благосклонно. Тем более если они не собираются писать о нас разгромную статью.