Казалось, кожа на его лице стала выглядеть лучше. Словно некоторые шрамы исчезли. Я подавила желание прикоснуться, проверить, не кажется ли мне.

— Выпей воды, — сказал папа, протягивая стакан с прозрачной жидкостью. — Отдохни немного.

Они вернулись к своим делам, а я продолжила сидеть с опущенной головой. Последние часы дома... А что будет дальше?

 Глава 7.

Сразу после подписания документов меня отправили отдохнуть пару часов и сложить то, что ещё не успела. Голова уже не кружилась, но ощущалось недомогание. Разговор отца с Коулом и нотариусом я слышала отрывками. Уловила лишь то, что местная пресса уже завтра получит новую тему для скандала, после которой обо мне все забудут. С фирмой отца придется подождать, но, как сообщил нотариус, есть неплохие шансы решить вопрос с конкурентами и партнерами. Это не могло не радовать.

Несмотря на состояние, отдыхать я не могла. Только с каждой минутой все больше накручивала себя. Когда моим женихом был Эдди, я знала, чего ждать. Да ничего бы особо не изменилось. Я бы осталась в родном городе, рядом с семьёй, друзьями, с близким мне человеком. Теперь же меня ждут кардинальные перемены. Подготовила чемоданы, мысленно попрощалась с маленькой комнатушкой, что стала мне пристанищем в последние месяцы, и поднялась к сестрам. Всё же именно в нашей общей спальне я жила все время. Точнее, всё хорошее время.

Когда пришло время прощаться, я с трудом сдерживала слёзы. Родители, я и сестры стояли на улице перед входом в дом. Остались только мы и господин Эртон. Нотариус уже уехал.

Тяжёлые грозовые тучи стремительно застилали небо, превращая закат в темноту. Но пока они не добрались до солнца, и оно окрашивало плотные облака во все оттенки алого. Это завораживало и примерно отражало то, что у меня творилось на душе. Словно грядёт буря.

Отец сам отнес мои вещи в блестящий автомобиль, в лобовом стекле которого отражался расплывчатый круг оранжевого солнца. Таких машин здесь раньше не было. Даже у главы города транспортное средство было куда скромнее, что уж говорить об обычных гражданах. Да и наша семья, несмотря на совсем ещё недавние финансовые успехи, не могла себе такое позволить.

Почему-то все молчали. Не знали, как подступиться друг к другу. Не люблю прощания и никогда не любила. Помню, как любимая бабушка раньше приезжала к нам, и как я мучилась в последние часы перед расставанием. Тогда казалось, что те часы перечёркивают все хорошее, что было до. Теперь я понимаю, что это не так. Однако сейчас вновь возникло это чувство неминуемой потери.

Не таким мне представлялся день бракосочетания. Не таким он представлялся и сестрам. Но, в сравнении с теми перспективами, которые мне грозили после скандала, такой ход событий был наименьшим из зол и даже в какой-то степени его можно было считать удачным. Вот только тревога на душе сжимала все внутри цепкими лапами.

— Милая моя, — вдруг сквозь слёзы проговорила мама и бросилась меня обнимать. Тут и я не сдержалась.

Все накопившиеся эмоции выплеснулись в этот момент. Мама обнимала крепко, плакала и говорила ободряющие слова. Лоя и Хели, с красными от слез глазами, стояли рядом. Папа смотрел на нас, с застывшей грустной улыбкой на лице. Коул, присев на капот автомобиля, смотрел на закат.

В глубине души, под слоем боли, я радовалась этим объятьям. Именно в такие моменты осознаешь, насколько сильно любишь и нуждаешься в близких. Прощаешь то, чего не мог простить до этого. Не было сейчас обиды или злости. Лишь любовь вперемешку с острой печалью.

Мама говорила, как любит меня и как не хочет отпускать. Как ей жаль, что все так сложилось. Она просила прощения даже за то, что не смогла поддержать меня тогда и после. Но ведь это все в прошлом, правда? Важно только здесь и сейчас. Я более скупо выражала эмоции — иначе не умела.

Тучи скрыли солнце.

После мамы я долго обнимала сестер, сразу двоих. Они желали мне много всего самого хорошего.

Сильный порыв ветра растрепал мои волосы, заставил деревья тревожно зашуметь, когда пришел черед отца. Он чуть потоптался на месте и нерешительно приблизился. Я не знала, чего ждать. Наконец, он прижал меня к себе, поцеловал в макушку, как делал это раньше, и тихо произнес:

— Береги себя, родная.

Почему-то я плохо запомнила, что отвечала. Но все сказанное мне запечатлела в памяти как яркую фотографию.

Первые крупные капли упали на лицо, и я встрепенулась.

Куталась в лёгкое пальто, пока шагала к автомобилю. Коул открыл для меня переднюю дверь. Я не хотела ехать впереди, не хотела, чтобы он видел моё опухшее лицо. Но не стала об этом сообщать. Напоследок взглянула на наш дом, который воспринимался как живой. На семью. Услышала, как хлопнула дверь со стороны водителя, вздохнула, и заняла место рядом. Разразился ливень.

Капли громко барабанили по крыше. Когда я оглянулась снова, с трудом сумела разглядеть, что все уже спрятались под крышу дома.

— Мне нужно забрать вещи из дома. Это быстро. И двинемся дальше, — произнес Коул, когда автомобиль тронулся.

Стихия разразилась не на шутку. В темноте, в нескончаемом потоке льющейся с неба воды, мне стало страшно, что мы попадём в аварию. Почти ничего не было видно. Мужчина рядом нервничал. Это прослеживалось в редких движениях, постукиванию пальцев по оплётке большого руля.