Всё это меня крайне озадачило, и я решила по возвращении проконсультироваться с Артуром, ветеринаром, много лет наблюдающим Магистра. Артур — парень толковый, а когда-то и дрессурой занимался. Наверняка подскажет что-нибудь.

Побродив по самым дальним кустам, мы повернули к дому, и на подступах к подъезду я машинально взглянула на окна Бронштейнов. Они были плотно закрыты и зашторены. Кондиционер не работал. Вздохнув, я приготовилась сдерживать Фёдора от предстоящей стычки с охранником, и тут краем глаза вновь уловила какое-то шевеление, теперь уже задёрнутых Бронштейновских портьер.

Я остановилась и внимательно посмотрела на окна соседей. Всё было тихо, никакого движения не наблюдалось. Глючит меня, что ли? Или это моя недремлющая совесть мне покоя не даёт?

«Куда же мы несчастную соседскую семью услали?» — с грустью думала я, вспоминая трагическую историю еврейского народа. Можно ж, наверное, было как-то по-хорошему договориться… Где они теперь скитаются? По какой «пустыне»?..

Я чуть было не всплакнула от сострадания, но тут на крыльцо нелёгкая вынесла охранника.

Фёдор с силой рванулся ему навстречу, оглашая окрестности лаем, я мгновенно сгруппировалась и резко дёрнула его назад, едва не вывихнув руку. После чего, позабыв про всех Бронштейнов на свете, напустилась на парня, которого понесло в недобрый час покурить.

Дома Федька утихомирился и снова стал милейшим созданием. Я смотрела, как он ест, и пыталась понять, почему с ним происходит такая метаморфоза, из-за которой прогулка, призванная доставлять радость обоим, оборачивается для меня сущим наказанием.

Поразмышляв немножко и не придя ни к какому выводу, я набрала номер Артура.

— Что-то с Магистром? — заволновался тот после обмена приветствиями. Кота моего он любит и трясётся над его здоровьем ничуть ни меньше, чем я. — Немедленно приезжайте.

— Ага, дынь обожрался, — пошутила я и поспешила успокоить: — Да нет, с ним всё в порядке, он сейчас вообще на море с моими друзьями отдыхает. Я по другому поводу. У меня тут овчарка появилась, пацан, шесть месяцев. — Почему-то назвать Федьку кобелём язык не поворачивался. — Так вот он у меня на людей кидается. Ты бы не мог сам ко мне подъехать посмотреть? Боюсь, одна я его к тебе доставить не смогу.

— Да не вопрос. Минут через тридцать-сорок устроит?

— О, отлично! Я и не надеялась на такую оперативность. Спасибо тебе!

Найдя, на чьи плечи спихнуть возникшую проблему, я ощутила прилив оптимизма и решила сначала спуститься за почтой, которую, наверное, уже недели две забывала забрать, а уж потом устранить беспорядок и приготовить ужин.

Вынув из ящика корреспонденцию, я неторопливо двигалась по первому этажу, изучая доставленные счета, и так погрузилась в это занятие, что не заметила, как совесть притащила меня к Бронштейновской квартире.

Только я, ругнувшись, собралась повернуть обратно, как дверь неожиданно распахнулась, из неё выпросталась рука, и я, не успев опомниться, была стремительно втянута в мрачные недра соседского жилища.

Во тьме прихожей рассмотреть того, кто так бесцеремонно покусился на мою свободу, было невозможно, и я уже готова была что есть силы врезать по неопознанному объекту, но тут раздался приглушённый голос Бронштейна-младшего:

— Не бойтесь, Маргарита Николаевна, это я.

— Борис Абрамович?.. — от изумления я чуть не выронила почту. — Что вы здесь делаете? Вы же уехали…

— Я не уехал! — патетическим шёпотом отозвался сосед. — Я отвёз семью в безопасное место и вернулся!

— Зачем? — подозрительно спросила я.

— Вы ещё спрашиваете?! — страстно зашептал Бронштейн, дыша мне в лицо спёртым воздухом. — Как истинный патриот, я не могу оставаться в стороне, когда Родина в опасности!

Я заморгала глазами, не зная, что на это сказать. Но сосед в моих комментариях и не нуждался.

— Я давно подозревал, что вы — сотрудник органов, — с опаской оглянувшись по сторонам, поделился он своей догадкой. — Уж больно вы странная девушка…

О, ещё один! Господи, а этот-то чего странного углядел?

— Ведёте себя смело, даже, простите, дерзко! Авторитетов не признаёте и периодически куда-то исчезаете. Да одно только это ваше презрительное молчание чего стоит! А кот этот ваш дрессированный?! Ясно же, что для отвода глаз! — упоённо делился выводами сосед. — Теперь-то я сообразил, что вы с ним — тайный агент!

«Твою же маму…»

«Рассекреченный агент» в моём лице меж тем начал задыхаться в закупоренной квартире.

— Борис Абрамович, а почему у вас всё закрыто и кондиционер не работает? — спросила я бедного Бронштейна, обливающегося потом.