Надо еще упомянуть о структуре получившейся книжки. Она явственно делится на две части: ранние стихи автора и его более поздние тексты. Сечение между этими частями, как увидит читатель, стало заглавием всей книги. Поскольку я не имел удовольствия знать автора в молодости, я не могу сказать, как он сам тогда относился к своим стихам. Его поздние суждения о них я иногда привожу, но мне они показались излишне критическими, а его сарказм в отношении себя в молодости – чрезмерным. Поэтому я не все эти замечания тут привожу.

Согласившись на издание этой книжки и на включение в нее ранних стихов, автор передал их мне со следующей запиской:

«Я решил восстановить и передать тебе эти стихи по следующей причине:

Вот уже десятки лет они лежат в памяти и присутствуют в моем сознании не как мои стихи, а как часть этого сознания. Тем самым они стали его (сознания) органической частью, вошли в мой личный “культурный слой” вместе со стихами настоящих поэтов. Поскольку они там вполне сосуществуют, я подумал, что они и кому-то другому, в принципе, могут запасть и найти свое место.

Поэтому, мне кажется, я могу поделиться ими так же, как я поделился бы поправившимися чужими. Да они и суть чужие, потому хотя бы, что они сегодня старше, чем их автор, оставшийся в начале 80-х.

Практически всё, что я послал, было написано лет тридцать назад и восстановлено по памяти. При этом, конечно, могли вкрасться незначительные изменения, и кое-что неизбежно пропало. О пропавшем жалеть нечего, раз забыто – стоило забвения. Странно, однако, то, что некоторые явно слабые и малоинтересные стихи в памяти застряли. Я там добавил свое о них мнение и предположения, почему они все же сохранились. Ты можешь и эти замечания, и сами такие стихи просто выбросить.

С уважением, ***, 16/11/2012».

Признаюсь, я постарался все это сохранить и по возможности ничего не выбрасывать, про места явно (по-моему) слабые спрашивал, не согласится ли автор их изменить. Автор последовательно отказывался. Некоторые такие дискуссии я привожу в комментариях. Теперь, к сожалению, с момента получения разрешения на издание и получения самих текстов прошло почти десять лет, а я еще ничего не издал. Поэтому особенно не хочется что-либо выбрасывать.

Из приведенной записки видно, что основным признаком хоть какой-то ценности стиха автор считал то, что он сам его помнит. Мы несколько раз об этом говорили. Он рассказывал, что пока стихи находились в работе, он их записывал на разных бумажках, торговых чеках, карточках печатавшихся банкоматами, обрывках компьютерных распечаток и проч. Потом, когда что-то получалось, и текст, иногда в нескольких вариантах, откладывался в памяти, бумажки часто терялись, а иногда он складывал их в чемоданчик со старыми письмами, фотографиями и т. д. Из-за многочисленных переездов и оттуда они часто пропадали.

Забавно и с видимым удовольствием он описывал последний, тогда недавний случай разорения этого чемоданчика. Его уже взрослая дочь взяла чемоданчик для своей студенческой работы. Ей там понадобилось снять клип, по ходу которого чемоданчик раскрывался и из него вываливались старые бумаги. Все это снималось на улице, когда бумаги выпали, подул ветер и понес мелкие клочки. “Но вы не беспокойтесь, – сказала об этом доча, – фотки я все собрала”. Рассказывая об этом, автор хмыкнул, сдерживая смех.

Замечу также, что и после получения этой записки автор время от времени передавал мне свои более новые тексты, значительную часть которых я включаю в эту книжку.

Автор об этих стихах: «Это мне кажется самым слабым из приведенных стихов. Оно – подражательно и по форме и по содержанию (“Гамлет” Пастернака), но, главное, оно написано подражательным молодым человеком (князь-мышкинствующим), ставшим в позу “типологического Христа” и таким себя осознавшим.

Все же почему оно сохранилось? Думаю, из-за силы предчувствия надвигающегося и, возможно, смертельного несчастья».

В связи с этим же текстом он упомянул: «еще отрывок из забытого (что-то там “…о происхождении жемчуга”) – подражания уже цветаевскому: “Все перемелется, будет мукой, нет лучше мукой!” Это еще прямо относится к вопросу об оборачиванию словами».